свободная птица должна умереть

Она вновь сидела на самом краю,
Она все глядела на мир.
С вершины все мелким казалось, пустым,
Но всюду уж лучше, чем с ним.

Она вновь смотрела с утеса скалы,
Тревожно вздыхая опять.
Все люди, дома безразмерно малы,
И как заставляют страдать...

Она ничего не считала своим,
Ей жизнь, что оковы цепи.
Ей только шагнуть с этой скалы,
Как птица того и взлети.

Она все смотрела, решаясь слететь
Как перышко легкое вниз,
Ветвями царапаясь до самой крови,
Упасть на чей-то карниз...

Хотя бы в последний своей жизни шаг
Почувствовать вольный полет.
Не жаль, что за это расплата одна -
Свободная птица умрет.

Она все ходила на самом краю,
Как лезла опять наражен,
Глаза закрывала: "Сейчас упаду!"
Не думая уж ни о чем.

Она все ходила, стараясь упасть.
"Пусть будет как будто не я
Шагнула бездумно в эту напасть,
Все ж меньше несчастья."

Она все ходила кругами дня два,
С утра и до самой ночи.
Руками взмахнет: "Всего один шаг.
Расправить крыло и лети..."

Она все мечтала однажды шагнуть,
Но все не решалась, ждала.
Быть может судьба ей предложит тот путь,
Счастливый без слез и конца.

Но не было счастья, и сколько не жди,
Оно не найдется само,
Проходят недели, проходят дожди,
Она же все ждет всем назло.

И все же проходят раздумья, мечты,
Реальность же бьет лишь сильней.
Не тело страдает, душа до крови
Разорвана. Слезы не лей...

Она все приходит на этот утес,
И молча, смотря свысока,
Шагает вперед, пеплом серым из грез,
Сгорает крыло мотылька...

И вот наконец долгожданный полет.
Свободная птица летит.
Без крыльев она очень скоро умрет...
Не нужно, мой друг, не смотри.

Она разобьется о твердый асфальт,
Рядом идущих дорог,
Она упадет на холодную гладь,
Но до конца не умрет...

Откроет глаза, а вокруг все бело
И жутко от боли в спине.
"Ох, вы очнулись!" "Мне нехорошо," -
Ответит она медсестре.

Затем каждый день повторялся за днем:
Палата, врачи, грусть родных.
Как птица без крыльев не сможет лететь,
Она так не сможет пойти.

Не ест и не пьет, вся в себе, все молчит
И смотрит прилежно в окно:
Днем дети играют, летают грачи,
А ночью уж слишком темно.

Она вспоминает высокий утес,
Последний и первый полет,
Как ветер ее над землею пронес,
И как ей теперь тяжело.

Она попросила сегодня опять
Свозить ее на утес,
Но мать уж устала от слов тех страдать,
Глаза покраснели от слез.

"Не жить без него, дайте мне посмотреть
Как небо рождает зарю,
Увидеть как птицы могут лететь,
Ведь я даже и не хожу.

Позвольте мне с ним попрощаться,
Хоть раз позвольте остаться собой,
Что чувствую я говорить не могу,
Так и умру я немой!"

А мать лишь рыдает. Она на своем,
Как будто не видит тех слез,
Ведь тот, кто полетом перерожден
Больше не видит и грез.

Нет, не услышат ее все мольбы,
Она все лежит у окна
В молчании, в кромешной и вечной тиши,
Лишь всхлипы слышны до утра.

Ее все забыли. А помнил ли кто?
Лишь старая добрая мать
Приходит и гладит тихонько лицо,
Слезу утирает опять...

"Молю, дорогая, лишь слово скажи,
Довольно уже ведь молчать."
"Ах, если уста я свои развяжи,
Ты будешь сильнее страдать."

Старушка привстала, махнула рукой
И, дернув за ручку двери, сказала:
"Мне ты, старухе, улыбкой простой
Хоть раз день счастливый дари."

И вот вновь она на утесе сидит,
И мир вновь пред дней так же мал.
Он ей столько грез тогда подарил
И их же затем все забрал.

Она на утесе увы не стоит...
И не так близко к краю...
Она в этом кресле безвольно сидит:
"Того дай толчок и пойду!"

Впервые за долгие месяца
В улыбке замерли уста,
И старая мать за спиною одна,
А с глаз лишь от счастья слеза.

© Angel Rock