В тиши пронзённых острой болью снов...

В тиши пронзённых острой болью снов
Улыбка стала вновь её оскалом.
Утратив молодость в тени садов,
Судьба, истосковав, клинки смертельные ковала.

И в кузнеце, забыв про голод и про сон,
Она метала искры пламенного яда,
Забыв про то, что Гиминей в нее влюблён,
И то, что пела для нее в цветах цикада.

Она молилась лишь огню, и рада
Была тому, что ночь окутала пустынные дома.
Тоска была ее невольная отрада,
Засевшая в груди, всепоглощающая тьма.

Но полюбив лишь раз - забыть о чувствах невозможно,
Ведь сердце сжато в тысячи оков.
Коснувшись пламени свечи неосторожно,
Исчезла в пустоте затерянных веков.

Уже к утру исполнены её заветы были,
Пылали жаром диким лезвия клинков,
Отчаянье и страх одним лишь блеском наводили,
Пуская кровь из вен не хуже злобных языков.

Прошедший час столетьем мрачным ей казался,
Разрезал плоть трепещущий безумием металл,
Он в сердце ей до самой хрипоты вонзался,
И в тишине порочный голос дьявола шептал.

Шептал о том, что скоро тело боль покинет,
Оставит дрожь ее холодные глаза,
В последний раз бесцветным взором этот мир окинет,
И побежит украдкой по щеке солёная слеза.

Забыто все. Из памяти людской навеки стерто,
Что в сумрачном саду блуждала юная Судьба.
Лежит она - так холодна в безмолвье мертвом,
В мозгу ее больном закончилась неравная борьба.