Где уж там

 Восемь лет ни похоронки,
ни пол строчечки в письме
не пришло сюда, в избушку
на соломенной горе.

Каждый раз, когда от почты
сюда едет человек,
мать заглядывает в окна
и вот так, уж восемь лет.

Что с сыночком, где он ходит,
почему не пишет ей,
потерял наверно руку,
но вокруг полно ж людей.

Так пускай, кто не калека,
пару строчек черканёт
иль того, чего не худо,
телеграмму ей пошлёт.

Нет, Васёк он не безрукий,
он смышлёный, ходовой,
мастерил такие штуки,
с деревяшкой - как с родной.

Он наверно ранен крепко
и не вымолвит, немой,
прошлым летом, здесь, соседка,
пошатнулась головой.

А всего то, лишь упала
на поленницу спиной,
и теперь себя не помнит,
блудит всюду, так же, мой.

Может где там, за границей,
по больницам, сам не свой,
может кто узнать ленится,
где он вписан, кто такой.

Ведь не может же мальчишка
просто так уйти с войны,
не отметившись где надо,
там же всё таки полки.

Нет, Васёк мой задержался,
он и дома был такой,
если где-то не порядок,
ну он просто сам не свой,

Никогда задел не бросит,
всё до точки доведёт,
не уснёт, не перекусит,
совесть видимо неймёт.

Вот и в этот раз, конечно,
что-то ровно не пошло
и Васёк - дитя сердечный,
напросился, что ещё.

Восемь лет, как он из дому,
носит же его судьба,
только мать почти ослепла,
выплакала все глаза.

Вот и в этот раз, к окошку,
где уж там, чего тебе...
почтальон, мимо избушки
на соломенной горе.