Зашел в музей

ЗАШЕЛ В МУЗЕЙ…
(жанр - трагикомедия)

Зашел в музей и как Морфей
Как будто погрузился в склеп,
Во связь времен и мира тлена,
Ей-ей, не вырваться из плена
Страстей бушующих вертепа.
Но я упертый. Ни в какую,
Да будь я хоть и трижды слеп,
Пойду к Рембранту на Даную,
Чтоб разглядеть её такую,
Какой не видел белый свет,
И чтоб излить о том секрет.

Музей – оно не вернисаж,
Раздачи нет и стол не шведок,
И к пиву не дают креветок,
Не то, чтоб скоротать обед,
Подумал – вот пассаж...
(И слюньки подступили аж)
И все же надо ближе к телу,
Что где-то, помню, возлежало.
И вот лечу я в зал из зала
В бахилах синих по паркету,
И вспоминаю... про примету,
Ну, в общем, дабы не забыть
(Театр - с вешалки, известно,
музеи, к слову - с туалета),
Чтоб в мир искусства
дальше плыть...

Смирил позыв, души порыв
Во след со мною еле дышит,
Восторгом, заполняя залу -
Ведет меня и сердце слышит
Струны поддернутый надрыв,
И взгляд мечтательно парит,
Чарует и боготворит - 
И ту, хочу чуть-чуть, и эту,
Что соблазнительно томит...,
И пышных форм её соцветий
Букетом сладостным дарит
(А зад у ней едва прикрыт)
И взоры ярко ослепляет.
И вдохновляет, вдохновляет...
Нет слов для чувства передачи,
Что нагляделся того свету.
Я нервно - в зубы сигарету,
Да,"надзиратель" не велит,
Такая строгая стоит -
И так ворчит, что спасу нету,
И видом вся - нельзя иначе,
Сходите, значит, в туалет.

Музей, признаюсь, мрачноват,
Подметил с самого начала,
Народу много, света мало.
Очки и лупа во спасенье,
(А мне б обед. Вот наважденье,
Салат с петрушкой, винегрет...
Что часом так не доставало,
Приперся в собственный обед
Увидеть прелестей не мало).
Искусство от духовных врат
Открыто вечно. Быстротечно
Меж тем, летит обеда время,
Пора на выход. Ноги в стремя,
И как назло - как на парад,
Такие пышки на съеденье
В картинах сочные висят...

Стою. Застыл – глаза горят,
(Какой пленительный разврат!)
И все смотрю, и мне все мало.
Как батарейка в подзаряд...
Все. Не могу... Бегу назад,
(Серьезно время поджимало)
Приятно глазу вдохновенье,
Но тороплюсь. Работа, брат,
Я к рыцарю, что парою стоят
У самых тех духовных врат,
С товарищем, как приведенья
За безопасностью следят,
От ордена секьюрити
Поставлены в наряд.

Я им: Бывайте, братцы!
Тотчас прибуду в воскресенье,
И не один, а с подкрепленьем,
Чтоб легче, значит,разобраться,
Приду с друзьями и гурьбой
Мы всех подряд их, и короче - 
Картины маслом пересмотрим...
Чтоб пробежаться иль пройти,
Но томно возлежащую, найти…
Пусть утро или дело к ночи,
(Да раскудрить её - ети...)

Не долго нахожусь в музее -
В картинной этой галерее,
Так разыгрался аппетит...
(Мне склепа вид один претит)
Давно под ложечкой щемит,
И пищи не духовной просит
Мой организм, совсем иной -
Борщу с закуской и котлету,
А я брожу - с родни бомжу,
И потребляю кухню эту...
Все перепуталось, пестрит
В глазах моих от разносолу,
И Рубенс, и Гоген, и всадник,
Того гляди - уронит щит...,
И купидон - из сердца вон,
И Вакх - отчаянный проказник,
Что вечно во хмелю, как
в праздник...

Как в лабиринте, наугад
Сную музейно по витринам,
Как в продуктовом магазине
Покрытый пылью экспонат,
Сметаю с полок голым оптом
Ценой дешевый концентрат...
Здесь все разметано подряд -
Висят, стоят, полулежат...
Картины, статуи, скульптуры,
Одной божественной натуры
Здесь весом тонн на пятьдесят.
Я мысль крамольно допускаю
(Теперь уж точно понимаю),
Запасников кишит кошмар,
Но нет художников в помине,
Не видно в сонмище времен,
Все потерялись и затерлись
Таблички с надписью имен,

И откровенье - точно сон,
Слова - мой друг, опомнись:
Они горят щепой в камине
Своих пропахших мастерских
От красок, лака и спиртного,
(Известны многие из них)
И попадают с рая в ад,
Летят, летят и как обычно,
Все продолжают и творят,
И дымно в облаках витают,
Одних несет, я их не в счет,
Другие яростно критичны,
А третьих черт не разберет,
Куда, к чему талант ведет,
Волною катит. Боли хватит,
Скажу я слово - о другом.

О том не ведают, не знают
Они, что позже на парад
Нетленные произведенья -
Представят или похоронят
В запасниках архивных,
Иль мыши с крысами съедят.
Запас тот - лагерь смерти
(Хотя бы на слово поверьте).
Конвейер. Важен результат,
Музейщики - в пыли хранят,
Ведут учет судеб подушный,
А реставратор простодушный
Малярит, латки надставляет,
Искусствоведы миф плодят,
Труды научные справляют...

А в этот миг
в тиши забвенья -
Шедевры, молча умирают,
Скульптуры не живы стоят,
(О том мое стихотворенье)
Продажно критики лукавят
И тихо общим балом правят.
О том не принято. Молчат,
И авторов они не славят.
С того и кормится их брат,
Протекции в багет, вставляя,

Предметы красоты от жизни,
Что во спасение души -
И созданы, и рождены,
И будут вечно хороши,
А не на поминальной тризне
Во искупление вины
Должны стоять
распятыми крестами.
Когда поймем мы это сами,
Проникнувшись до глубины
Ущербно тусклого сознанья,
Найдут шедевры старины
И место в залах,
и признанье!

Художник словно на дуэли –
На мушке точно он, на цели,
У оппонента острый взгляд.
Показы, выставки, премьеры,
Непримиримые барьеры
Меж ними творчества легли.
Богемы не родные стали,
По-разному на мир глядят
Письмом и образом манеры,
Так не похожие, и что же -
Кто подешевле, кто дороже,
Ценой, что шлюхи на панели...
И хвать друг друга за грудки,
Иной проворней, и по роже
ударить резво норовит.

Куда катится мир, мой Боже,
И стычки - вовсе не редки,
Скандальные примеры.
А в целом - срам и стыд.
Позорно жалкий индивид
Пытается залезть повыше.
В итоге все разрулят крыши,
Пустив по кругу барыши,
И назовут - чье имя тише.

А дуэлянты, словно мыши -
Грызут друг друга… Их едят,
Одни - фальшивками плодят,
Других талантов время губит,
На них проныра "бабки" срубит
И ничего-то с них не спросят
Ни время, совесть, ни закон.
За деньги трупы превозносят,
Живых - в могилу сводит он.
Всем вторят тайно лицемеры -
От творчества миссионеры.

А одержимые творят -
Холсты, этюды, акварели…
Попойки, выход на пленэры,
Покуда сердцем не сгорят,
Души не поутратят веры,
Не отдадутся всем подряд...

Павел Спивак, 2015 год