о сказочниках

я помню, это был морозный север, дырявый городишко, полночный бар. мужчины пили, смеялись (уж отчаянно слишком), болтали про пожар, что в трех домах утром вспыхнул: "Будто дракон пламенем обдал!", а женщины смотрели, подносили еще и с усмешкой: "Эко, Яков, для тебя беда".
они говорили долго: про героев, про гул заклятий, про королевский трон, что, мол надо вернуть скипетр и державу монарху, как принято испокон. болтали, будто бы неподалеку поселились василиски ("у того, кто увидел, не глаза, а рубиновые искры").

так и протекала ночь в этом тихом месте - за сказками и вином, пока буря за окном бушевала вовсю, и город спал беспробудным сном. пока мир за пределами жил, гудел и задыхался, здесь пьяные северяне устраивали танцы.
вот старый Мак сидит и скрипит как корыто (огромный бездонный чан), а напротив - сапожник Стэн, улыбаясь: "Карта бита!" (вино стекает по усам). старухе Белль сегодня не в радость - от сына ни весточки, ни письмеца; "точно-говорю-ведьма"-Саара смотрит на ее ладони и улыбается в пол-лица. мол, будет тебе сын и не только он: "Придет их двое, и в городе появится новый дом".
волшебство здесь больше не в воздухе - скорей, в людях, что поют, болтают и горят, живут, словно солнце, запутавшееся в кудрях - где хотят бросают якоря.

этот город - он настоящий слишком, без фальши и без масок (уж очень тихо тут поют),
и я вдруг понимаю, что здесь лишь те, кто рассказывают сказки,
и те, кто в них живут.

***

где-то на севере я слышал, будто сказочники живут по сотне лет, мол, в них живая сила копится - чуть забрезжит рассвет; а по ночам, окутавшись в радости чужих побед, словно в теплый плед, они рассказывают истории,
что не могут умереть.
говорят, они неподвластны времени, зато время подвластно им; они пропускают его сквозь пальцы, говоря про Вавилон, Карфаген и Рим, а время тонет в их руках, не желая побеждать наверняка, ибо сказочники любят его, словно мать - сына-озорника.

и голоса их все - бархат да бахрома, поют кружевом волшебные слова, говоря о пиратах, о русалках и про Самайн так легко, будто истории - стрелы, они - тетива.
они не боятся ни перемен, ни гнева царей, ни холодной зимы - сказочники не считают звезды, а значит, уже сильны; их никто не осудит, не забудет и не прогонит прочь - их истории дают надежду, а значит, мы переживем эту ночь.

старый Хью (прокурор и достопочтенный сэр, цилиндр-наизнанку) рассказал мне поверье о шаманке Клэр, исчезнувшей спозаранку в воскресенье, холодным утром, лет десять тому назад: "Чокнутая старуха пошла искать свой незабвенный клад".
"Понимаешь, Кью, она думала, что небо и космос над нами - лишь ковер, расшитый мечтами, мол, звезды, они не там, а здесь, - кладет руку на сердце, - живут себе родными городами; и что где-то на свете есть Основа, где хранится Главная Звезда. ушла, да не вернулась. видать, нашла. теперь Хло учится гадать".

в ту ночь я услыхал много историй, повидал много былых людей - они пели мне песни и горели для меня светлей всех свеч или фонарей. голоса стали ярче созвездий, луна - ближе родного сердца (уж не для того ли живем, чтобы вспыхнуть да загореться?).

и знаете, друзья,
если сказочники действительно не умирают, не угасают в Лете,
то этот город точно знает, что такое бессмертье.