Тщеславие мое

Мини поэма

Тщеславие – черта, в развитии нам стимул,
И даже, двигатель прогресса для людей.   
В тщеславии есть целеустремленность, зримо –
И не зависит от каких-то там идей….
Я думаю, хотя она, черта  плохая –
Ее необходимость ощущают все.
«Тщеславных» не люблю; черту не стану хаять –
Не представляю жизни без нее совсем.

Тщеславие мое. Как будто, с малолетства
Его я ощущал и пестовал в себе;
Хоть и представить даже то, изгою детства –
Мне было очень трудно по своей судьбе.
Кулацкий выродок, был всеми унижаем,
Какое, к черту там, тщеславие еще!
Неправильно мы мысли все же выражаем -
Тщеславие оно живет, при том – при всём.

И мне хотелось, чем-то в жизни выделяться
Растил тщеславие, в глубокой глубине;
Возможности, увы, у всех людей разнятся –
И меньше всех людей, они достались мне.
Мечтал я, вырасти могучим сильным парнем –
И чтобы девушки влюблялись бы в меня.
Но нет судьбы своей, вредителя коварней -
Мне было не «в кого», сплошь хилая родня….

Умом, развитием мне можно б выделяться,
Чтоб девушек  высокий интеллект  пленял;
Увы, есть сложности,  «умом определяться» -
Бог устремлениям моим, тогда не внял.
Спасибо, хоть, что все же вырос не «последним»,
Но мало этого…, чтоб девушки в «восторг».
Конечно, понимал - не возгордишься этим,
И мало радовал достигнутый, итог.

Хотя бы, что ли, надо стать богатым очень!               
Да так, чтоб остальным не снилось и во сне;
И дом-дворец поставить…, тоже, между прочим,
Чтобы соседи все завидовали мне….
И главное, чтоб женщины с ума сходили –
В своих мечтах стремились бы сойтись со мной.
Нет, вовсе не хотел, чтоб мне детей плодили -
Зачем они тогда? Не знаю, Боже ж, мой!

Однако, я хотел, чтоб разум свой теряли,
Роль Мидаса вполне устроила б меня;
Зачем мне столько их – я понял бы едва ли,
И от одной, порой покоя нет ни дня.
Однако, Мидас тоже из меня не вышел –
То значит, женщинам неинтересен я.
И в общей массе, мне не выглядеть всех выше -
В искусстве что ли, мыслил, испытать себя?

Уже для женщин ли? До их ли бастионов -
Когда напоминает старость все сильней;
Когда уже иссяк исток тестостерона,
Когда уже не страшно, даже это мне….
На старости уже и прыть угомонится,
Ну а с тщеславием своим я помирюсь,
И пусть вокруг меня знакомые лишь лица,
Давно уже я понял, в жизни тщетно тщусь.

(Ну и строка в конце! Язык свой поломаешь,
Ее бы выбросить, но нет, оставлю – пусть;
Когда-то, Ельцин тут сказал бы: «Па-нимаешь,
он сохраняет ностальгическую грусть»).
Тщеславие мое, оно хоть знало меру,
Я не выпячивал нигде и никогда.
В своей отмеренной, всегда вращалось сфере
Не видел в нем я сам, ни пользы, ни вреда.