Личные мотивы

Суарэ.
Я пришёл к тебе в гости -
Ты позвала меня,
Ты сидишь на диване,
Я напротив тебя,
Две бутылки "Кагора"
Мы полдня с тобой пьём,
В кости шумно играем,
Песни тихо поём.
В сигаретном тумане
Мы ведём разговор
О погоде, о маме,
О войне и ООН.
Прослезилась немножко,
Рассказав про любовь,
Как имел тебя Гошка,
Поматросил и вот…
Ах, ты, думаю, крошка,
Я ж ведь тоже моряк
И я люблю понемножку,
Вот такой я ветряк.
Думать долго не стали,
Про любовь в унисон,
Мы судьбе рассказали,
Песни пел нам Кобзон.
А судьба повторяет
В ходе жизни отбор - 
Если, кто-то теряет, 
Кто находит - не вор.
Просто так получилось,
Видно так повелось -
Если, где-то не спелось,
Значит, где-то сбылось.


Стихия.
Хляби июльские,
Небо в конвульсиях,
Мы босиком
И в восторге хмельном
Мчимся, смеёмся,
В любви признаёмся
Гром осветил
Наш союз под дождём!
Твоё платье в горошек,
Ритуал танца ножек,
Сердце, как бубен
На камлание стихий,
Миг и взлетело
На руках нежность тела,
Радугой в небе
Воссиял поцелуй!

Не судьба.
Ночь.
Дрёмы бархат, мыслей губка -
жёсткая постель,
нет любимой,
где голубка…
жаль, не скрипнет дверь.
Твои руки обнимают,
только не меня,
ожидание не спасает,
плохо без тебя…


Фантазии. 
Однажды я проснулся
От пристального взгляда –
В окно смотрела Дева
Небесной красоты!
Среди сплетённых веток,
Меж листьев золочённых,
В вуали паутинок
Сложился Лик мечты.
Хрусталь небес светился
В глазах бездонно-синих,
А рот манил пахучей
Рябиновой лозой,
И брови лун венчали
Загадку взгляда Дивы,
Дразнили, вопрошали:
- Эй, парень, что с тобой?
Ужели Проведенье 
Мечту предвосхитило…
Я потянулся к «Лейке»
Заснять небесный Лик,
Но вволю насмеявшись,
Над глупостью фантазий,
Красотка упорхнула 
Впустую вышел блик…


Культпоход в баню.
Ах ты, баня,
Я, да Рая,
С нами Таня -               
               ох, какая!
Дух взлетает до Китая,
Нам парилка – сексопилка,
Оглушали стены Рая 
Три часа мы, не смолкая!
Вот подкинул я дровишек
И слегка взбодрил каменок,
Враз согрелся среди жарких,
Красно - розовых блондинок!

Там ещё резвился веник
По холмам и перепадам,
Мазохистам от де Сада
Далеко до нас, ребята!
А потом мы отходили,
С громким охом водку пили
И под курицу из грили
Анекдоты мы травили,
И себя в сей миг забыли,
Где, в какой стране мы были,
Кайф ловили, телом жили,
В общем, как бы ни тужили,
Счастья день мы получили!

Может, кто-то осуждает
Вслух стихи мои читая,
И в грехе нас обвиняет,
Проповедая мудизм.
Все мы в этой жизни дети,
И никто не любит плети, 
Не суди ни тех, ни этих,
С лёгким паром ты живи!

Высота
«Вьюга»!  «Вьюга»! Я - «Пичуга»!..
Тополь под огнём трещит…
Как ты, милая подруга,
Ждёшь с войны милого друга
Или я забыт?

Что-то нам, скажу по правде,
Нынче не везёт:
Танки - слева, танки - справа -
«Фриц» на нас идёт.

От полка осталось трое -
Сильно поредел,
Сутки держим «Ключевое» -
Куча рваных тел.
Мы высоткой овладели 
Под свинцом дождя,
Перебиты, озверели,
Ждём, КП, огня!
Где ж твои «Катюши», танки,
Миномётов вой?! 
Улыбнись во сне мне Анка,
Я на веки твой.
Помнишь, как мы в стоге сена -
Белый свет забыт,
Был полёт над всей Вселенной…
Избежать бы только плена,
Лучше пусть убит.

«Вьюга»!  «Вьюга»! Я - «Пичуга»!
Бей на голос мой!
Ориентир – горящий тополь,
Будет танковый некрополь,
Нам «Катюшу» спой!

Эх, Анюта – два салюта,
Глазки – фейерверк,
Я вернусь домой, подруга,
Словно в мае стерх.
Я вернусь не похоронкой,
Я вернусь дождём,
Я прольюсь на всю сторонку,
На родимый дом.
Я вернусь в окно сиренью,
Запахом травы,
Тихой песней под горою,
Счастьем тишины…


Адам и Ева.
На счастье или вопреки,
С тобой мы повстречались,
Ты мыла ноги у реки,
Я раки ел в печали.
Твои пшеничные власа
Спадали водопадом
И на округлости бедра
Глядел я волчьим взглядом.
Ты резко опускалась вниз
И… о, мама-мио, Боже!..
То вдруг вставала в полный рост -
Мурашки шли по коже!
И груди - мячики твои
Сосками рвали кожу,
А я давился чуть вдали,
На памятник похожий.
Твоё терпение испытав,
Я понял: всё пропало,
В упор взглянула на меня,
Я опустил забрало.
С улыбкой томной на губах
И вожделением пылая,
Ты тихо двинулась,
В кустах,
Я пиво пил, икая.
Остался шаг им…
И опять,
Земля сольётся с Небом,
Валялось яблоко в кустах,
Адам влюблялся с Евой...


Изменчивый мир.
Шершель а фам, шершель а фам -
«Ищите женщину» и вам
Быть может, а быть может - нет,
Уж не откроется секрет
В чём прелесть наших милых дам.
Но всё же, если повезёт,
Судьба рукою поведёт
И образ, сотканный мечтанием,
Вам провидение пошлёт,
Нам станет радостно за вас –
Пробил-таки ваш звёздный час!
И сразу в мир преображённый, 
Ещё недавно серый, скромный,
Где хаос всем руководил
И ты, подобно тени был,
Войдёт она - зарёю ясной
И взор лучистый глаз прекрасных,
Тебя заставит застонать
И позже увлечёт в кровать,
Где к сердцу трепетно прижмут,
Карман обчистят и вздохнут,
А после… к венерологу пошлют.


Клубника в минном поле.
Он был «спец. глубокого бурения»,
Она же – «мастер шахматных интриг»,
Их случай свёл - свидетель провидения,
Их перст судьбы намеренно настиг.

Её глаза глядели, как удавы,
А тело - сплошь строптивая волна
И волны падали, гремели о причалы
С его души, срывая якоря. 

О! Встреча та была, подобно приговору,
Она скалой стояла перед ним, 
Мечты его не поддавались взору,
Трещали, лопались и тихо вился дым...
 
Мадам ушла, как в жизни - всё проходит,
Неся в себе невиданный заряд,
Не стоит рвать клубнику в минном поле,
Об этом похоронки говорят.

 
Ответ Марине, воинствующим феминисткам
и просто хорошеньким женщинам.

Ты назвала меня шовинистом,
Мол, все беды от нас, мужиков,
И давно нам пора поделиться 
Верой, властью и прочим ещё.
Как о вере ты ярко сказала:

То, что женщина - Бог на Земле,
То, что всё нам наврали сначала
Про Иисуса Христа и вообще.
И о власти в горячке ты дала:

- Нам бы… мы б вас, мужиков,
Мы б шеренгами вас убивали,
Растреклятых таких чудаков!
Чтобы мирно жилось на планете,
Чтобы всё, по-другому, не так...-
И, конечно, о детях, о детях…
Но всё больше о нас, мужиках.
 
Что ответить, стреляй, я не знаю,
Как глаза твои дико горят,
И я нежно тебя обнимаю, 
Как, наверное, миллион лет назад -
Так же Боги Богинь понимали,
Так же вдумчиво, порой горячась,
На вопросы они отвечали,
Когда бабы касались меча.

 
Ноктюрн подлунный.
На дне сияющего свода,      
Средь звёздной россыпи небес,
В сиянии света золотого
Звезда любимых и повес.

Субстанцией, какого света
Селенный плод в ночи горит,
И бередит он мир поэта,
И ритмы жизни он творит. 
Порой, невинные проделки
В приливах барышням несёшь,
И в этих страстных посиделках
Теряют девушки не брошь. 

Но было б скучно и томливо
Не видеть глаз ночной пожар,
Когда бы Ангел торопливо
Задул на век Селенный жар.



Романс о превратностях судьбы.
Вулкан страстей затих, ужели не взорвётся
И я при вас сейчас, не зная, кто я здесь,
Хотя решил сказать, что прошлое вернётся,
Но испугались мы ошибки повторить.
         Как жаль мосты сжигать -
         Ведь к ним ведут дороги,
         Нам хочется тепла,
         Но источаем лёд,
         Никто нас не поймёт -
         Так души наши тёмны,
         И к счастью путь, друзья,
         Никто не приведёт.
Хоть беды и любовь, порою рядом бродят,
Неведомы для нас скрещение тех путей,
Но ночь пройдёт… и новый день начнётся
Так будет каждый раз, ты только, только верь –
        Придёт она - любовь,
        Как солнце после шторма,
        Свирели дивный звук
        Прольётся над тобой,
        Невзгодам вопреки
        К нам снова всё вернётся,
        И мы найдём себя,
        И обретём покой.


Непрерывность.
Жизнь ускоряется - нету спасения!
Время сжимается - к чёрту сомнения!
Миг и взрывается тлен заточения!
Свет расширяется - души очищение!
Что-то скрывается в предчувствии тайном,
Нам доверяются в порыве случайном,
Сын мой рождается, здравствуй, желанный!
Что было - прощается, твой взгляд благодарный.
Смерть побеждается, так было и будет!
Всё возвращается и с нами прибудет!
Жизнь продолжается, заря нас разбудит!
Гимны слагаются во имя всех судеб!


Однажды осенью.
В вихре вальса кружатся листья,
Где-то болью саднит саксофон,
И глядели друг другу мы в лица,
Проводить ты пришла на перрон.

Лето кончилось, вызрели яблоки,
Ароматом наполнился сад,
И из клетки любви души-зяблики,
Упорхнули в златой листопад.

Где ты, где ты, любовь ошалелая,
Ты прошла, как бурлящий канкан,
И любила меня ты не смелая,
Я с тобой оживал, как пацан.

Три гудка на прощание, как выстрелы,
Ярким пламенем вспыхнул твой взор,
Ты ругалась со мною так искренне,
"Вальс-бостон" доиграл саксофон.

Я стоял на подножке качающей
Ошалев, от прощальных реприз,
Тут в колодец, открытый нечаянно,
Проводник, оступясь рухнул вниз.

Сварщик – гад на ходу стал приваривать
Ту подножку, весь свет костеря,
А пожарный с кобылой вытаскивать
Вниз упавшего, вверх вознося.

Вскоре там началось невозможное:
Крышка люка, пожарный, сварной,
Я с подругой, с кобылой ничтожною,
С трансформатором и ломом просроченным,
Приматались к подножке косой.
 
Поезд с рельсов сошёл с диким скрежетом,
Поглотил всё горящий бензин,
Мы горели в объятиях прожектором,
От судьбы не уйдёшь, нет уж сил…
А-а-а!


Воскресным днём.
Костёр горит, трещат сухие ветви,
Сидим вокруг, печём картошку в тесте,
Глаголом жжём, поём шальные песни,
И пьём вино, и хорошо нам вместе!
А рядом дети бегают за папой,
Удар! - и мяч летит, за ним собаки,
И визг, и лай - из речки мяч лопатой
- Шашлык готов! А ну хватай, ребята!

На шампурах - сплошное объедение,
И сытный дух витает меж каменьев,
Сидит и лопает всё наше заведение,
Спокойны мы, как в первый день творения.
Но тут Людмилка слёзы вдруг пускает -
Подруга - память Взморье вспоминает,
- Поплачь немного -  в горе помогает,
Ничего, подруга, с каждым - то бывает.

А после прочего рыбалочку затеяв,
Поймали рыбки - 47 тайменей!
Вот счастье, право, мы рыбацкое постигли…
Хотя приврал, конечно, если в шутках смыслим.
Воскресный день не зря был нами прожит,
В ненастье всех согреет и поможет,
Душа взбодрит, мотивчик песню сложит,
Огонь сердец  дорогу нам проложит.


Любовь и грех.
О, женщина, как вами восторгался,
В плену любви приблизиться пытался,
Как мотылёк в ночи на яркий свет…
Обжёгся я.
И бред прошёл.
В душе кровавый след.
Всё заживёт - ведь время раны лечит,
Других любить я буду, не тебя
И томны будут встречи.
Как факел на ветру…
Приняв мой треск за речи,
Сгорят в моём аду доверчивые плечи.
Огонь, зола и чёрные каменья,
Как зла любовь была,
Она - уныние сейчас,
                греха
                падение.

Настроение.
Об окно моё настырно
Любопытная пичуга
Клювом долбит, долбит, долбит,
Опираясь на крыло.
Улетай скорее, птица,
Не хочу сойти в Аид я,
Зри с Вергилием страницы -
Там блаженным не приют.
По приметам мне не светит
Дней почить больших и славных,
Хоть вчера мне белозубо
Жизнь шептала сладкий бред:
Будто я лишь самый лучший 
Среди мужеского люда,
Что со мной всю ночь прикольно
С головой нырять под плед.
Мне слова твои на блюде
Сладострастная о, Люда,
Так приятны, я не скрою,
Как сходить в кордебалет.
Вот и плата тем минутам,
Будто смерть - оргазм лавиной, 
Разрывает полуночье
Крик вселенский, боль ногтей.
Позже будешь ты, наверно,
Ублажать других неверных,
За монетами вся скверна
Для тебя - прошедший день.
Да и что жалеть о бренном -
Тут с приметами проблема:
Мне всего лишь чуть за 40,
Я ни Бэтман, я лишь тень.
Мне сорваться бы в Бермуды
От морзянки по окошку,
От ногтей кричащей Люды,
Кто б подал обед в постель.
А пернатый Ангел вскоре,
С отражением поспорив,
Улетел, мне день испортив,
Я вконец осиротел.
И надев пиджак с сорочкой,
На хандре я ставлю точку,
С муксуном и с пивом в бочке
Я иду в кордебалет.
Всё!

               
Мадригал.
Ольга, Оленька, дружок,
Позови на свой лужок,
Пташек песенок послушать,
Вкусных ягодок искушать,
Родника воды напиться,
Погулять и порезвиться,
Встретить солнышка зарю,
Вас я, Оленька, люблю!


Мужчина и женщина.
- Эх, Татьянка, не звонишь,
                извела вконец,
Ждал, надеялся - вдруг вспомнишь-
   экий молодец!
Думал: локти ты кусаешь,
Слёзы льёшь ручьём,
Днём и ночь по мне страдаешь,
Спишь одна с ружьём.
Всё, однако, проще вышло:
Телефон забыт,
Имя напрочь позабыто,
Будто гвоздь забит.
Я не выдержал - за трубку,
Тане позвонил,
Грозно спрашивал подругу,
Словно лёд долбил.

Равнодушие исторгая,
Дама молвила зевая:
- На какой такой вот ляд
Мне претензию сулят?
Может было, что-то, право,
Так поверьте - всё забава
И минутная игра,
Было скучно, это – да.
Впрочем, если, вы серьёзно-
Уик-энд вполне возможно,
Мы могли бы провести…

- Я имею честь, Татьянка,
На кино вас повести,
В "Юбилейный", на "Титаник" -
Он теперь в большой чести!
Угощу я вас коктейлем,
Мы поедем на такси!..

Раздражение не скрывая,
Словно мафия крутая,
Из момента выжимая,
Таня взорвала эфир:
- Ах ты, серость, тёмный лапоть,
Не умеешь бабу сватать,
Коли женщину хотят,
Так подарки ей дарят,
И внимание, и ласку,
Вечно нужно вам подсказку!
Вы же все до одного
В лучшем случае - в кино
И, конечно, вам, заразам,
Подавай всегда одно!
Всё счас будет по уставу:
Если нужно вам забаву
Кама-Сутру на халяву
Не получишь ни за что!
Как бы баксы, да авто,
Хату, золото, манто,
Вот тогда уж я, каналья,
Согласилась б на Анталью.
А на обратном бы пути
Предложил вдруг мне сойти
На Испанскую Ривьеру,
Чтоб вино попить в ночи.
Заглянули б в град Мадрид,
Он, конечно, удивит,
Станцевала бы "Фламенко"
На арене для коррид -
Ах, какой там колорит!

- Если так вопрос стоит
И судьба того велит,
То, во имя проведения,
Будь я проклят, прочь сомнения,
Весь я ваш у ваших ног,
К вам любовью занемог,
Прикажите - всё исполню,
Даже то, чего не мог!

Рассмеявшись до икоты,
Таня молвит:
- Что ты, что ты!
Ты с любовью не ко мне -
Это глупости вдвойне.
Много я любви видала -
Это всё козе мочала,
Рассказать бы для начала,
Да не хочется уже.

Ну, да ладно, так и быть,
Горю можно подсобить,
Вас ведь, если не научишь -
Скучно будет в мире жить.
В жизни, словно на войне -
Ситуация в цене!
Вот, к примеру, наяву,
Видишь ты мечту свою.
Для начала, для порядка
Дай потенцию огню.
Да смотри, что б не сгореть,
Ты должён орлом глядеть -
Тут кураж особый нужен,
Чтобы бабой овладеть!

Слушай ты меня, мой друг,
Нами движет не испуг,
Но и он, холера, долбит,
Словно в темечко петух.
Евой движет ремесло,
Всем известное давно,
Любопытство, зависть, деньги,
Страсть, кокетство, как вино,
Хитрость, лесть, обман, обиды,
Кровожадны, как москиты,
Сплошь воровки и убийцы,
Всех мужей мы ненавидцы,
Солидарны, но в ненастье,
Лесбиянки все мы в страсти,
В общем, тут сплошное дно.
Минус есть, но есть и плюсы -
Их у нас полным – полно,
Если вам не всё равно?

- Что вы, Таня, я давно
Вам внимаю: вы само -
Откровение, как будто,
Мать Тереза или Будда,
Хрестоматия для блуда,
Санта - Барбара в кино.

- Вы смеётесь, милый друг,
Иль у вас большой испуг?

- Да какой уж тут испуг -
Жизнь – игра на знатный куш,
Всяк мужчина в генах носит
Тень мечты – он всемогущ!
Только часто сам охотник
Далеко, как не высотник
И неважный он любовник,
Если будет слушать вруш.
Проигравший выбывает,
Как компот из кислых груш.

- Бедный Йорик, боже мой!
Вы случайно не больной:
Так смелы в своих суждениях,
Что за тон в речах со мной?
Что хотели, в самом деле
Вы узнать в конце недели,
К откровениям не созрели?
А, вы же, юноша, с душой…

Биомассою играя,
Друг наш яро отвергает
Ироничный тон её.
Он давно уж догадался,
Диалектикой задался
И любви - болезный фактор
Оторвался от него.

Я не знаю, чем закончат
Диалог они, но впрочем,
Пусть представит, всяк, кто хочет,
Ход последний в домино.
Если автор в чём-то, скажем,
Не дожал сюжет, здесь важен
Сам подход к проблеме вечной -
К сей любви противоречной,
Вечный двигатель в кино,
Если вам не всё равно.


Эх, мадам…
Независима, отстраненная,
вся в делах
ты скользишь молчаливо,
подойду и скажу ей:
- Довольно!-
ты же сердце моё защемила!

На секунду,
на миг засверкают
две Луны
по глазищам овальным,
ты обдашь меня
светом пожарищ
и ухмылкой-
ответом прощальным.

Амазонская суть у природы,
так жесток твой
отбор первородный,
видно, стрелы Амура бесплодны
против бездны
немой и холодной.

Позвоню в твои двери упрямо
и, конечно,
ответ однозначный -
искрой глаз твоих
в душу, как в рану               
залетит огнедышащий зайчик…



Не судьба.
Как будто ангел я могучий
Лечу к тебе, пронзая тучи,
Но не по небу, по земле,
Я еду в поезде к тебе.
Не поезд, нет – надежда мчит
По снежным далям в град Уральский,
Ты для меня, как ветер майский,
Тот лучик солнца в декабре.

Что есть любовь? Когда она приходит?
Что нужно, чтоб заныла грудь?
Ужель, когда тебя изводят
Тоска, томление и грусть?
С утра молчишь – бушует ревность,
Когда ты рядом – весь в огне,
Как вожделенна откровенность,
Когда твой взгляд скользит по мне...

Вагон меж тем скрипел, качался,
Квадратным корнем в стыках бил,
А я с сомнением сражался:
Зачем я еду, что забыл?
Зачем, Амур, ты снял печать
С души, где правит бал свобода,
Я о любви забыл мечтать,
И тут пришла твоя заноза.
Но стрелы все пришлись в меня,
Тебя Он даже не заметил,
О, Ларчик, девочка, моя,
Вот и ответ, он прост и вечен:
Тебе я был пустой забавой,
Был на безрыбье, словно рак,
Я к мясу подан был приправой,
И вожделения – батрак.

О, Ларчик, милая Лариса,
Несёшь в себе этруссок лица,
В тебе величие, простота
И тайных мыслей суета.
В твоих глазах и «за», и «против»
Недолго спорили в сей счёт,
Хоть близок я, но врозь дороги
И всё ж спасибо, что ещё…


Мгновения жизни.
Я тебя целовал среди звёзд,
Среди Млечной тропы и покоя
И мне радостно было до слёз,
Осязать эту Вечность с тобою.
Что вверху, то порой и внизу
И в Природе нет вечного счастья,
Вместо звёзд над тропинкой в лесу,
Снежный ветер лютует ненастьем.
Всё былое - как осень сгорит,
Что возникнет - весной рассмеётся,
Переменчив наш мир, многолик,
Но твой лик никогда не сотрётся.


Благословение Афродиты.
О, Небо, Звёзды, Солнце и Луна!
О, Боги,  Люди, Нимфы и Титаны!
Сейчас для вас откроется Страна,
И расцветут Земля и Океаны!

Вы слышите? – сердца забились вновь!
Вы видите? – как ваши души отворились!
Со мной в бренный мир вошла Любовь,
И все впервые  Жизни улыбнулись!
   
Страна Любви – великая Страна,
Она - величие самой Вселенной,
Пред ней бессильны  Даль и Времена,
Законы, Сила,  Разум – бесполезны!

Она всегда внезапна, словно миг,
Она на подвиг страны поднимает,
Её незримый, чудотворный лик
Порой,  Богов, Стихии окрыляет!

Но стоит ей сказать: «Уйди!»,
Не разделить с ней сладостные муки,
Как эхо смолкнут  в сердце звуки,
И краски дня сметут дожди.

Храните Божий Дар – Любовь,
Она к вам праздником приходит,
С ней каждый к Счастью путь находит,
Какой бы не был нынче год!




Вожделение.
Саднит железными дверьми
подъезд - парадная твоя,
в пещерных символах любви
панель красуется грустя.
Привычно ноги семенят,
иду к тебе, зачем - не знаю,
сознанием себя ругаю,
но сердце ноет без тебя.
Страдать - поздняк, уж догорает
костёр страстей  минувших дней,
вот так-то, милая, родная,
но… сердце тянется лишь к ней.

Вот напасть с этими страстями -
душа, спокойствие храня,
вдруг ошалела пред очами,
в которых тлела западня
на расстоянии нажатия
манящей клавиши звонка,
как детонатора несчастья
невинность ложная твоя.
Ужель я ревностью терзаюсь
от взглядов, брошенных тобой,
что возвратясь изнемогались,
не от общения со мной?
Обрывки фраз по телефону,
спешишь куда-то прочь из дома…
вчера торчал я под балконом
до поздней ночи - идиома!

Как липкий ступор на тарзанке
меня колотит близ двери,
забудь ты эту партизанку,
как утром сон водой сгони!
Быть может, в данную минуту
она томится в позах блуда,
берёт минет, лаская груди,
а я - прошедший день, зануда,
трясусь, на сопли изойдя,
стою и думаю покуда,
уйти и бросить ей: «Паскуда!» -
хм, гляди-ка ты: ревную я.

А впрочем, выкурю сигару -
давно хотел и вот, купил;
ещё хочу купить гитару,
чтоб звук струны бальзамом лил.
Представь: Митяевские песни
тебе спою, потом мы вместе,
испив бордового вина,
взорвём себя, дойдя до дна…

А помнишь, как мы повстречались
у ЦУМа летом, на жаре –
каблук сломался, взгляд в печали,
машину ловишь на шоссе.
А мы по-Герцена летели,
на «Ниве» с другом, по делам,
гляжу: стоит такой Сезам,
аж в сердце соловьи запели!
Ну, как тут мимо, скажем вам -
и борт причалил к Галатее.

- Она стояла одиноко,
обои сыпались из рук,
и туфель-гад подвёл жестоко,
но два героя тут как тут.
Куда прикажите, родная?
Хотела фыркнуть, но не стала,
себя, позволив «загрузить»,
и улыбнувшись, нам сказала:
- Пока вы есть, то стоит жить…

Такой вошла она в салон -
сам роковой момент времён.
Кирпич ведь тоже без причины
не падает на плешь мужчины.
Когда созрел, к тебе приходят
любовь, проблемы и дела;
и не созрел – к тебе приходят
всё тех же мытарей чума.

Сюжет раскручивал Амур,
когда мы ехали по–Мира,
он на салонный каламбур
стрелу пустил отнюдь не мимо.
В меня он целился, подлец,
куда точней, чем в тех повес.
В дальнейшем, ночью под балконом,
кто был пион, почти шпионом?

Доселе разум был лояльным,
горящим факелом свобод
над неприступной цитаделью
другим сердцам экскурсовод.
Банально говорить: «банально»,
но я влюбился, чёрт возьми,
как будто бы мозги аврально
наличность взяли и ушли.
И в тот же вечер состоялся
наш суаре, я распалялся,
и страсть ответную я встретил,
Эрот, похоже, нас заметил.
Любовь пробила через шлюзы,
сплетясь в телах, стонала в душах,
а время выбралось на сушу,
чтоб молча ракушку послушать.
Уж так устроен человек,
что даже время нам подвластно,
когда мы помним, любим страстно,
когда уходим ото всех.

На миг спустилась тишина,
в проём оконный к нам скользнула
Луна моноклем – «рыбий глаз»
и, став свидетелем меж нас,
любовной страстью облизнула.
Так отдаваться лишь могли
гетеры, грешники из ада,
мы с жаром маслице толкли,
от сока взмокли простыни,
и крик звериный был наградой.

В истоме отшумевшей страсти,
прильнув щекой к моей груди
лежала дева, в чей был власти - 
невинный ангел во плоти,
средь стен, увешанных Дали.
 
Забылись мы счастливым сном.

Внезапно деву ток пробил,
глаза стекляшками глядели,
она покинула постель,
свечей две сотни заалели.
Насторожённо я внимал
на сумасшедшую палату,
как будто сам кино снимал
про огнепоклонства ритуал
и иступлённую Менаду.

Вдруг светотени заиграли,
меня пробил холодный пот,
не знаю, явь ли это, снилось,
передо мной она явилась
обличием панночки, вся в белом,
пора круги чертить мне мелом,
реальный ужас - не кино,
пора валить, дружок, в окно!
Царицей Савскою взвивалась,
то Клеопатрой опускалась,
Готдивы образ был так кроток,
то вдруг обрушивался хохот.
Цвет ночи, мистики и страха,
объятий множества Астарт,
меня влекли в пучину Вакха,
то к Солнцу мчался, как Икар.
Внезапно всё покрылось мраком –
ужели я попал в Тартар?
Но, странно: нету власти страха,
пришёл покой, исчез кошмар…

Очнулся я под бой часов,
сознанием обладать пытался
и по частям я собирался,
хотелось мяса и блинов.
На стон, чуть слышный:
- эй, привет!-
в ответ смолчало даже эхо,
и мы напустим этикет,
для ясности про то и это.
Напор живительного душа
собрал сознание, тело, душу,
как после шторма брёл по суше
на кухню я, чего искушать.
Записка на столе вещала:
Привет! Проснулся? Молодец!
Поешь салатик для начала,
в кастрюльке свеженький супец,
там под салфеткой есть блиночки –
для вас я жарила всю ночку,
пока метались вы в бреду.
Захлопни двери.
Тома.
Жду!
Спасибо, Тома, дорогая,
за кулинарный антураж,
познал я Ад и прелесть Рая,
но ты - чудеснейший мираж!
Как будто Ангел во спасение
в ответ на тайные мольбы,
убрав оковы заточения,
пропел над душами псалмы.
Так виноградная лоза,
себя энергией наполнив,
пройдя давильню, чтоб исполнить
извечный путь свой до конца.

Остаток дня провёл я дома,
анализ действенный ведя,
искал ключи к разгадке Томы
и наважденью для себя.
Как киноплёнку я пытался
назад всю память прокрутить,
когда весь маскарад начался,
но был провал, и рвалась нить.
В бесплодных муках монтажёра
я провалился в забытье,
Перун сверкал в раскатах грома,
Морфей содействовал судьбе.
В туманном мареве сознания,
где разум – жалкое ничто,
иные силы созидания
для нас предложат ноту «до».
Во снах всесильна антитеза,
цветастый шлейф метаморфоз,
другие силы во Вселенной,
конечный наш апофеоз.

И вот мой сон: кусты, собаки,
оскал клыков, вдруг из ноги
ростки взошли, как будто злаки,
набухли мигом колоски.
И в небо стебли возносились,
со взрывом лопалось зерно,
из них же свиньи уносились
и было страшно, но легко!
Вот на военной, на дороге,
увидел я солдат безногих,
в картишки резались бедняги,
а «дама – пик» в зубах собаки.
С обрыва вдаль гляжу на город -
за речкой белые дворцы,
ищу свой дом, но всюду голод,
в лохмотьях с посохом слепцы.
Картины бурного разврата
средь мерзких тел не описать…
лишь помню я - летал, ребята! -
и как мы можем не летать?!
Вот вижу: друг идёт с Тамарой,
пытаюсь я бежать за парой,
но только ноги не послушны
и крик мой тонет, им не нужный…

В поту, в волнении проснулся,
тревога разлилась в груди,
рассвет сквозь сумрак шевельнулся,
я вышел в сад на твердь земли.
Свежо, спокойно, звёзды гаснут
и сон растаял, как туман,
но нерв предчувствий – козырь важный,
в расклад судьбы недаром дан.
Вода бодрит, берусь за дело –
отчёт по сметам ждал меня,
закончив в семь, размял я тело,
эх, сейчас бы саблю, да коня!
И вскоре друг ко мне примчался
на пятидверном жеребце,
и день начался угорелый -
крутиться белкой в колесе.
Слегка посплетничав, расстались,
и планов наших громадьё
в двух разных сферах воплощались,
моей была – «соцбытжильё».
Итак: работа, бизнес, дело,
тот самый труд – ваятель наш,
наш показатель духа, тела,
процесса тайного кураж.
Насчёт прогресса на участке:
заказчик сметы утвердил,
проект подписан в одночасье,
фуршетный тост елеем лил.
Святое дело – воплощение! -
и кровь кипит масштабом дел,
нелишне вспомнить про везение –
судьба послала, что хотел.
… (продолжение следует)