Любимый город

Не навреди!
Летом в парке тополя рубили -
Дескать, нет эстетики и всё такое,
Но в запарке попросить забыли
Милость Божью на хозяйствие людское.

И по всей Тюмени, словно, в укоризне,
Дерева стояли в тополиной тризне,
Ветви оголились, жухлый лист слетает,
На  Иван-Купалу осень наступает!

Снова Мать-Природа учит злых детишек,
Разума лишённых, но мозгов излишек,
Что вторгаться в атом, реки и туманы
Надо с чувством меры, а ни как болваны.

Сколько не учи нас - всё хребты ломаем,
Власть ничто не ценит, кроме власти самой,
Рано нас назвали - "человек-разумный",
Всё определится в День Велико-Судный.


День города.
С Днём рождения, Тюмень,
С Днём рождения,
С каждым годом краше ты,
Без сомнения,
Вся из символов веков,
Будто соткана,
И полна корнями тех,
Кем ты создана.
      Ах, река, река-Тура,
      Реченька былинная,
      Ты разливами сильна,
      Песней журавлиную.
      Распрями вдоль берегов
      Крылья белые,
      С Днём рождения, Тюмень,
      С Днём рождения!
Из былин ты к нам пришла,
Из ведических,
И сильна богатством ты
Стратегическим,
Хоть, вся в будущем живёшь,
В урбаническом,
Сохрани  в себе исток
Исторический.
      Ах, река, река-Тура,
      Реченька былинная,
      Унесёшь мои года
      Песней журавлиною.
      Распрями вдоль берегов
      Крылья белые,
      С Днём рождения, Тюмень,
      С Днём рождения!
Выходи встречать, народ,
День особенный,
Веселись, гуляй, Тюмень -
Моя Родина!
Распрями вдоль берегов
Крылья белые
И взлетай же над землёй
Птицей смелою!
       Ах, река, река-Тура,
       Реченька былинная,
       Твои губы шепчут: «Да»
       Песней журавлиною.
       Распрями вдоль берегов
       Крылья белые,
       С Днём рождения, Тюмень,
       С Днём рождения!


Жара в Тюмени.
Жарко,
тропики,
                солнце,
                тоники,
Юбки,
       маечки,
                шорты Танечки.
Днём на службу с 8 утра,
Сделал зарядку и всё, пора!
Счастлива летом лишь детвора,
А на работе - жара, жара…
Хоть это Тюмень, а не Майями-Бич,
Но на жаре живёшь, как бич,
Даже кожу готов содрать
И на полюс, в чём есть удрать!
Вот так пекло, Тюменский Град,
Грозы бы хорошей на этот ад!

Вышел только я за порог
И получил второй ожог -
Улицы летом - червовый туз,
Глаз не спрятать, чего уж тут!
То не десант и даже не плен,
То - бесконечность девичьих колен.
Наследницы древних красавиц-богинь
Напоминают: "Смотри, друг, не сгинь!"
Стрельнула взглядом и пронесла себя,
Оглянулся и атом взорвал меня:
Вот ведь молекулы кучно легли,
Но все орбиты с собой унесли.

Лето, жара, "жигулёвский" разлив,
Лежишь в тенёчке и слегка ленив,
В это время ты философ и гид,
Вспоминаешь былое и на всё свой вид.
Вспомнил Сенеку и прочих мужей,
Вспомнил своих жён и их матерей,
В общем, лежу, философий тирад
Я отпустил всем и остался тем рад.

Как не живи, не чешись о плетень,
Дело к зиме и растянется тень,
В те холода будешь нудно скулить:
Как прекрасна жара, чего там мудрить.

Так недовольством своим человек
И продолжает Вселенский разбег,
В каждой минуте прожитого дня
Помни, что мир был рождён для тебя.


Библиотека им. А.С.Пушкина.
Как над речкой бурной - над Турою,
Град возник - Тюменью наречённый,
Над Заречною сторонкою вознёсся
Терем с удивительной судьбою.
В славном тереме (Текутьевым основан)
Третий век скрижалии хранятся,
Книжным фондом ведает «царица»,
По музейным, по палатам принимает.
Светлым именем поэта освящённый,
Терем Пушкинский несёт народу слово,
В каждом слове, в мудрости отлитом,
Есть надежда на деяние благое.
Зрите, молодцы и красные девицы,
Тот завет и в образе, и в слове
Персонажи, славные страницы,
Чередой пройдут, с веками споря.


Перестройка.
Улица беззубая –
снесены дома,
плачет в луже яблонька -
спилена она,
закатают гладенько
под асфальт траву
и вдохнём мы адскою
автопелену.
Пыль, дороги малые,
тупики кругом,
пробки окаянные –
раздражение в дом.
Ныне «европейкою»
нарядилась ты,
старина Тюменская,
прожитые сны.


Берега.
Полвека мне, уже полсотни лет!
Мне скажут: эка новость,
обычный результат сует.
Согласен. Но всё же нахожу,
что в этом прелесть есть:
хоть годы равны платежу,
но каждый год, как Весть!

Земную жизнь со мной
прошёл до половины
мой верный друг –
мой добрый, отчий дом.
Меж небом и землёй
он мне - опора мира,
я ж, как электрон,
сную по свету мимо.
Он - память, бытиё, мой кров,
он - за Отца и Мать,
отдавшие мне кровь,
он - связь времён во все годины
и память эта крепче пуповины.

И есть ещё один свидетель
мне и дому,
звенящий, как свирель
в весеннюю истому,
могучий тополь -
птичий гранд–отель!
Итак, нас трое -
чем не крепость Троя?

Но стены помнят дни иные,
когда горел очаг семьи,
мы были вечно-молодыми
с сердцами полными любви!
Нам было море по-колено!
Мы брали с ходу высоту!
Порой мечты смывало пеной,
Но жизнь держала на плаву!
О чудо, дивные денёчки,
на Рождество, как дар судьбы
жена сподобила мне дочку,
послушай, сын… Но ныне – сны.
И память - нудная старуха.
И монологов – немота.
У счастья есть своя проруха -
чумная ревность, кутерьма.

И если, скажем,
бросить взгляд на карту,
о чём я ведаю, друзья,
обрёл, в родном краю живя,
в Столице деревень – Тюмени –
так в шутку  издавна зовут
наш славный город над Турой,
весною пьяный от сирени.

Тюмень, Андреевский, Маяк -
слова - знакомый звукоряд,
сидят в подкорке, в генах, крови,
(упомяну без суи Трою)
Коль есть Маяк, да будет море! -
Зенит полдённый, чаек крик,
торговля рыбой на «Привозе»,
тельняшки, клёши, фиксы, бит,
и груди, рвущие тельняшку,
и волны, бьющие в гранит,
не дай про то узнать Одессе –
их эта новость огорчит!

Рыбачка Соня брызжет смехом -
до слёз её смешит пацан,
мастак немалый по утехам,
недаром малый из цыган.
В тенёчке двое бьются в нарды -
салаги, что про них сказать,
чуть вдалеке сгружают баржу
и вспоминают чью-то мать.
Беззлобно так, на всякий случай,
троса натянуты: «Вирай!»,
контейнер мягко, без натуги
взмывает с места: «Не зевай!»
Пронзили воздух два коротких,
а следом - длинный порт накрыл -
круизный лайнер из Находки
маршрут далёкий завершил.
Ему навстречу «Север крайний»
оставив прошлому печаль,
убрав концы, уходит в дальний
маршрут, где рвётся с гор мистраль.

А к вечерочку, под устатку,
когда полнеба, что арбуз,
придёт другая к нам бравада,
придёт иная в свете грусть.
Сидим с друзьями по соседству
и созерцаем суть вещей,
и вспоминаем наше детство -
там было ярче и добрей.
И даже яблонька кривая,
чьей древу сотня лет в обед,
и та, волнуясь, вспоминает,
кто рвал на бусинки ранет.
Как время медленно тянулось,
как жизнь мгновенно пронеслась,
что было рядом – зачеркнулось,
кому судьба отозвалась.
Умом, что крепок днём вчерашним,
мы делим прошлое на два,
счета закрыты, жизнь прекрасна,
какая ж в море синева!

И жизнь, и море – две стихии,
шторма и штиль, а между – бриз,
нас испытали все науки
и на излом, и на испуги,
на дружбу, подлость и недуги,
кто сдал зачёт – он сам, как приз!

Мы не клянёмся днём вчерашним,
но нам всем в жизни повезло -
в Союзе жили настоящем,
и там всё было не изящно,
но было нашим, что ещё?!

- Я помню спутник, пацаны,
в том октябре, в 59-том!
Мы были так восхищены,
из нищих стали вмиг богаты!

- Ну да! А я Гагарина, в апреле…

- Что, лично видел?

- Сам дурак! Событие было, в самом деле
на все века вперёд, нищак!

- Мне было пять, я на песке
в тот день играл в войну и немцев,
блистали молнии везде,
и день стоял тогда теплейший!
Из дома вышел старший брат,
от восхищения светился,
как будто лампа в тыщу ватт, 
меня увидев, возмутился:
- Опять ты режесся в войну?
Тут люди в Космос полетели!!!
И крикнул в небо, словно самому:
- Поехали, Гагарин, на Луну -
нам всё теперь по силам, в самом деле!..

- По силам – когда мать носила!
Прикрылись космонавтом,
как фиговым листом.

- Не трожь святого, дядя Петя!

- Да спекулянты! - Факт!
Вруны и спекулянты.
Вот Юра – точно молодец!
Но из него срубили холодец.
А мы всё пишем фолианты…

- Да мы!..

- Да мы! –
трусы шить разучились, 
китайское носим,
не сеем, не пашем,
как дурни всё просим!
Случится проруха -
себя не прокормим,
беда не копуха -
враз холку намочит!
Мы праздники помним,
но суть забываем,
а после костями
весь свет покрываем!

- И был с нами Гектор.
- И телик на кухне.

- Меж нами деньги не стояли,
хоть жили в бедности порой,
и зло тотально не ковали…

- Но гниль была, и вышел гной!

- Когда в основе государства
порок положен – жди беды,
враньё рождает гнев, бунтарство,
мы все - вишнёвые сады.

- Глубоко, Илюша, копаешь.
Кого «Лопахиным» маешь?
 
- Народ – источник власти и дерьма.

- Аргументируй.

- В исступлении – любит без ума.
В затмении – губит. А между:
молчит, корпит, горбатится,
грешит, рыдает, кается,
пьёт, опохмеляется…

- Когда кукловод им занимается!

- Мальчишки, как хочется опять влюбиться…

- Эх, Анюта...
Союз, как загнанную лошадь,
убили, после расчленив,
мы ж все страну не защитили
от тех и нынешних элит.
Вы только вдумайтесь: как надо 
народ до дури довести, чтобы
компрадоры без укора,
без Гитлера, Чумы и мора,
Союз под баньку разнести!..

- И жили, как лохи и дальше по Кафке,
ворам и предателям - ноне, как в сказке…

- На совесть нас перемололо,
в муку и фарш, в досужий звон,
знать время нас всех проявило,
чтоб каждый выразил, что мило,
какою сутью наделён.

- Мы все тогда за баней
на наш Союз насрали.
 
- Что делать, коли обновления
веками пишутся в крови,
никто не примет заверений,
мол, мы - хорошие!
Увы…

- И как нас терпит Мать-Природа-
к ней потребительскую страсть?
Познаем, варвары, невзгоды,
но поздно будет Бога звать.

- Ты, брат, не каркай, не мути,
до нас уже давно сказали:
«Сик транзит, мол, глория мунди».

- Вот так всегда:
накрылась «глория мунди»!
 
- Красиво жить не запретишь.

- Толь мир повернулся, иль мы угорели,
но раньше в застолье родители пели,
анекдоты травили, про баб смаковали…

- Спокойно, Серго, мы все постарели.

- О чём ты Володя, о чём ты, старик,
стареешь когда – мечтам всем кирдык.
 
-  Эх, раньше были времена,
А теперь сомнения,
Раньше кралю до утра,
А теперь – мгновения!

- Опа, да опа, цветные телевизоры,
Натяну антенну я -
Стану телезрителем!
 
- Меж «было и будет» - понятно одно:
все шмутки и цацки – ничто и ни то,
ни там и ни тут, ни так и ни сяк,
ведь, что не по чести, по жизни – косяк.

- Эх, мальчишки, лишь бы не было войны.
«Виновата ли я, виновата ли я
виновата ли я, что люблю…»
            ***
И выпили снова, и рвали аорты,
решали до хрипа дилеммы о холке,
о датах, о судьбах, ворах и подкорке,
о Космосе дальнем и Ближнем Востоке,
о Путине-дважды и классном футболе,
хотели о бабах, но выдохлись вскоре.
Года не обманешь, стучатся к нам в дверь,
какой ненасытный из времени зверь.
Ты дай насладится крупицей судьбы,
беседой у моря, полётом мечты.
            
- Всё временно в жизни в твоей и моей
так будем, друзья, и мудрей, и добрей.
Поднимем первую - за дам,
а по-второй - за тех, кто в море,
споём, как батя мой спевал
и на гормошечке играл,
когда поют – не страшно горе!
«На рейде большом легла тишина,
А море окутал туман.
И берег родной целует волна,
И тихо доносит баян..."