Земля заката. Вторая редакция

Из Георга Тракля



             Эльзэ Ласкер-Шюлер в почитании

1

Затонули рухлые сёла
В карем ноябре,
Тёмные тропы сельчан
Под яблонь увечными деревцами,
В серебряном флёре
Жалоба женщин.

Вымирает пращуров род.
Стонами полнит
Вечерний ветер
Духов леса.
Тихо ведёт мосток
Кроткого зверя на холм
К облачным розам,
И во мраке звучат
Голубые истоки,
Дабы нежное
Родилось б дитя.

На распутье тихо
Покинет тень пришлеца –
И каменея слепнут
Его глядящие очи,
Дабы из уст
Слаще песнь бы текла.
Так как  ночь –
Жилище влюблённых,
Голубой лик безмолвен
Над мёртвым,
Длани от висков отводя;
Кристаллический взор.
За коим  по тёмным тропам
У стен
Вослед усопший пойдёт.

2

Коли ночь наступила,
Появятся наши звёзды на небе,
Под оливами древлими
Или у смоляных кипарисов
Странствуем мы по белым дорогам;
Меченосец Ангел:
Мой брат.
Молчат окаменело уста –
Тёмная песнь боли.

Вновь встретится мёртвый
В его белом полотнище,
И многие опадают соцветия
По наскальной тропе.

Серебрясь, плачет недужное
Прокажённое у пруда,
Где до времени
Радостно пополудни влюблённые
упокоенье нашли.

Или звенят шаги
Элиса
В гиацинтовой роще,
Затихая вновь под дубами.
О  этот отрока лик,
Из хрустальных слёз
И теней, проступая в ночи.

Чело совершенного, прозревая иное,
Это льдистое, детское,
Если гром над зелёным холмом
Грохочет весенней грозы.

3

Зеленея так тихи леса
Нашей отчизны,
Опускается солнце на холм,
И мы плакали вместе во сне;
Проходя светлым шагом
У терновой ограды,
Поющие в колосящемся лете
И на муки рождённые.

Зреет уже человеку зерно,
И в гроздах святая лоза,
И в каменном хладном покое
Трапеза для него уготована.
Также доброму
Примирено сердце в зелёной тиши,
И в прохладе высоких дерев
Хлеб он делит нежными дланями.

Многое – бдящий
В звёздной ночи,
И прекрасна лазорь,
Ступая бледное, дуновеньем сквозящее,
Струн перебор.

Прислонившись к холму брат
И пришлец,
Людом покинутый,
Опустились чьи влажные вежды
В невыразимой тоске.
Горький мак
По капле стекает
Из черного облака.

Лунно бела безмолвна тропа
У того тополя,
И вскоре закончит странствие человек,
Праведное страдание.
И радует тихость детей,
Близость ангелов
На хрустальном лугу.

4

Отрок с разбитой грудью –
Замирает пенье в ночи.
Давай, только тихо, пойдем у холма
Под деревьями,
Пред тенью следуя зверя,
Сладко пахнут фиалки там на лугу.

Или давай вступим в каменный дом,
В полной скорби, матери тени
Склоним голову.

Во влажной лазори светит лампадка
Всю долгую ночь;
Так как боль не утихнет боле;

Также тут белые облики
Дуновений, друзья, что далёко ушли;
Вокруг жестоко молчат стены.

5

Если на улице станет темнеть,
И давно усопший
В  синем саване встретится,
О как звучная поступь его закачает –
И умолкнут уста на прозеленевшем лице.

Велики возведённые грады
И каменеют на равнине воздвигнуты;
Но лишённый отчизны
С открытым челом
Вслед за ветром меж голых деревьев
Восходит на холм;
И нередко закат сего устрашится.

Зашумят вскоре воды
Громко в ночи,
Отроковицы хрустальных ланит
Ангел коснётся,
Её белокурых волос,
Отяжелевших от сестринских слёз.

Часто это и есть любовь;
Коснется цветущий терновник
Хладных перстов пришлеца,
Когда он мимо проходит;
И исчезнут лачуги сельчан
В синей ночи.

В детской тиши,
В колосьях, где безмолвно высится крест,
Стеная, глядящему явится
Тень его и его скорый конец.