Наедине? Со всеми!

  А здесь мне комфортно.
Здесь – это на закрытом  турецком курорте.
Комфортно – так ведь  добротно, просторно, беспечно.  И вкусно.
И без коллег, наконец!  И – студентов.
В подобных обстоятельствах  забываешься чуть, а так же  шалеешь и  позволяешь.               
 Вначале я позволила уговорить себя оседлать дутый  банан. Он и понёс!
Так ошалело, что шоу тут же привиделось мне  ужасной ошибкой.               

– Так же можно и выпасть, – испуганно я орала соседям.               
Никто же не стал ранее объяснять, что вывернуть всех –  здесь  абсолютная фишка.               
Что-то там, правда,  бормотал зазывала на берегу. Но он же – турок.  Попробуй, пойми.               
А  прочие искатели приключений  лишь ржали беспечно и облачались в очки с толстенными стёклами в пол-лица.
И  в уродливые наборы из пенопласта.               

Очки я тоже примерила! А  жилет показался мне тесным и жёлто-противным.
Пока я бурчала по этому поводу  комментарии, рулевой катера пронзительно изучал мои формы.
Таким образом у него вышло загнать меня на тропический фрукт ранее иных смельчаков.               


Когда катер, разрезая волну,  лихо крутанулся на  вираже, компания охнула и железно вцепилась в сиденья.
Я, словно в предчувствии лиха, захватив в тугие объятья парня, сидящего  впереди, отточенными коготками  впилась в его  плоский живот.               
На  следующем вираже я орала  рулевому  проклятья,  которые  смогли бы достать и в аду.               
Рулевого, громадного  и первобытно обросшего, словно кто-то отшвырнул  от штурвала.

Он   вознёс к небу  перекошенный лик и ручищи,  и откровенными    жестами  дал народу понять, что он – турок.
И – дома!
И бессмысленно здесь сотрясать!               

Народ  ссыпался с банана переспелыми гроздьями, хотя  и досрочно.
Львиною долей.
Лишь мой случайный ведущий, сохранивший меня в меньшинстве,  корчился  в  объятиях смертельно опасного паникёра.
Мо-и-их объятиях!

Я же, взметённая неслыханным виражом, весомо парила над надёжным рукотворным флагштоком.               
   
Под этим эротическим стягом рулевой,  разрезая волну, творил такие зигзаги и такие соображал ускорения, что по касательной выплюнуло бы даже стойкие на-на частицы.               
Это был далеко не тот случай, когда в полёте себя ощущаешь счастливой.
Но и моё приводнение не доставило вокруг удовольствий.

Неслышное движение волн сменилось вдруг пенным кипением!

Спонтанная  методика моего выживания  так напрягла  окружение, что оно суматошно рвануло из эпицентра.

Безрассудство позволил себе  лишь  юный спутник, которого оторвало от меня только  в завершающей фазе.

Он же спиной ко мне был.
По мускулистой спине мне его и удалось опознать.

Парень очень старался. Но и я не вчера родилась.
Когда ему удавалось опасно приблизиться и пытаться манипулировать мной – душила, срывала с него очки, «бронежилет» и купальник,  орала и сковывала по рукам и ногам, не позволяя семафорить поддержке.               

***


...Мне было плевать, кто находился на спасательном ботике, галантно  подарившем мне шанс.
Все они  обязаны, были  думать лишь об одном - это по их милости выдались мне испытания!
Фонтанируя пережитым недавно, огненно я сотрясала  пространство!

Но они же – турки.
Они только  пялились жадно и лыбились  сально.

Пребывая в эмоциональной вибрации, я интенсивно  отжимала верха, и морская  водичка, истекая  обильными струями, омывала пульсирующие лодыжки спасателей.   


Они  притихли бездыханно, словно этому их специально учили.

То ли от того, что из полусфер моих непрерывно  лилось, то ли от того, что таки  достала их  речей моих страсть, четверо просмоленных мужиков стыдно опустили глаза и более не  поднимали вообще.               
Вот они – очевидные  результаты  длительной практики  психологического воздействия  на аудиторию!
В любой географической точке!               

– Виолетта  Макаровна, – вдруг почудилось мне из близлежащих глубин.               

Отчества моего здесь не должны были знать.
Я  рассеялась взглядом вдоль борта.               

– Лёшенька, – обалдело уставилась я на парня, которого,  наконец, довелось углядеть и с фасада, – откуда ты здесь взялся, дружок?               

Лёша Безматерный – мой нездешний  студент,  с которым мы бегло пересеклись  лишь в последнем семестре его третьего курса, нарезал  вокруг лодки круги.

Там, где ещё недавно половину лица его прикрывали очки, осталось лишь несколько глубоких  царапин.
Видимо мне удалось их сорвать!

Парень отчаянно сигналил мне тряпкой.

Потом, невероятные прилагая  усилия,  сумел донёсти  до меня, казалось ему, конфиденциальное сообщение  – тру-сы -ы...               
– Какие ещё? –  менторски  настаивала я на подробностях.               
– Ваши, –  лёгкие волны, казалось мне, доносили  абстрактную информацию .               

И всё же, сумев расшифровать сей постыдный сигнал,  как – « чевой- то у Вас, мадам, с неглиже»,  – я рефлекторно похлопала себя по местам, где  всё это  обязано  быть.

Руки скользнули по чарующим формам ...не пересекаясь с  помехами!?               
Тут-то я, наконец, и сподобилась изобразить реверанс...               

Я здесь им качала права в "в облике Первой Дамы из райского сада"?.. – испытала я преподавательский шок.   

Алексей размахивал нижнею частью купальника?!..   
Моего?!

Него-дя-ай!               
Так вот отчего восточные парни  так внимали  речам, отчего затем  увели взоры от "игривого бюста", и окостенели в безмолвном гипнозе!

Отчего в амфитеатре бирюзовой глади вокруг – напряжённо внимала и толпа пламенных созерцателей  из единого пола!               
Молнией озарило - далее прикрываться бессмысленно!
Я эмоционально прогнулась и  блистательно покинула катер.

***


– Лёша! – требовательно глянула я на бесстрашного земляка, оказавшись с ним рядом на вражеском берегу.               
– Да как Вы даже помыслить могли? – сделал мне Лёша глаза. – Мне же ещё Вам три семестра сдавать!


***

Лёшенька  ещё три года помалкивал.

А в торжественном окружении выпускных разносолов в нём это уже не вмещалось.

Когда  из молодого специалиста  забило неудержимым фонтаном, я поняла, что бессмысленно пытаться рулить.

И поэтому, даже «смахивая воспоминаний слезу», прилюдно  прикидывалась, что о многом я слышу  впервые.
И, вообще,  абстрактная это сказочка, придуманная КВН-щиком для прощальных застольных забав.               
Мой любимый супруг, и, по стечению обстоятельств, проректор нашего учебного заведения, едва не опрокинулся с «трона».
Историю эту знал ещё с тех пор. С моих уст.
По свежему, непорочному следу.

Но веселился, вроде с историей он ознакомлен впервые .               
Протирая от свежей влаги  очки, он подкатил ко мне,  выбрав паузу, и торжественно объявил, приподнимая  бокал перед взволнованно притихшим застольем:
«Видите ли, друзья – в сегодняшней интерпретации  история сдаётся мне куда веселей, и пикантней.

К тому же,  – в ней  был ещё и  круто замешан спаситель-студент!
Анталия, путёвка стипендиата, Виолетта, стягом увлекающе невесомым...
Потрясающие пересечения межсессионных судеб, не правда ли?.."