Осень и крылья

Уж небо осенью дышало -
простудно, с кашлем и одышкой…
По лужам, с книжкою под мышкой,
чужое детство пробежало.

Вдали сутулились бараки.
Спускался вечер. По бульвару
летели листья цвета хаки.
Цвели неоновые маки.
А где-то мучили гитару –

как беспризорную дворняжку:
в каком-то брошенном подвале
её щипали и терзали,
и было жаль её, бедняжку…

У департамента приватно
гуляли голуби по крыше.
Висело небо низко, ватно…
Ну а душа… она, понятно,
хотела быть как можно выше…

Душа, не понятая вечно,
рвалась, и обрывала связи.
Она в себе таила нечто,
(чего у каждого – как грязи!)
 
Но все – умели притворяться…         
А ты махал руками плавно
(Привычка старого паяца
И перед зеркалом – кривляться,
А перед публикой – подавно!..)

А публика (два пса и кошка),
Собравшаяся добровольно,
Почти что всем была  - довольна,
И сверх того – ещё немножко!

Бульдог косил под спаниеля.
Ушастый бомж  тянулся в доги.
Почти что кончилась неделя.
У первоклашки из портфеля
Торчали кукольные ноги…

С утра, календарю в угоду,
красиво умирало лето...
А бедная душа поэта               
хотела обрести свободу...

Подумаешь!  И все – хотели…
Но в рамках вычерченной схемы,
как на прокрустовой постели,
все постепенно присмирели:
у каждого – свои проблемы…

Едва переставляя ноги
дедуся нес картофель в сетке.
Висела тапочка на ветке.
Мерцала лужа на дороге.
               
Блюститель, строгий с перепою,
мечтающий опохмелиться,
угрюмо вглядывался в лица…

… А ты – поднялся над толпою,
как неопознанная птица!