Тоска Рябины

Рябинушка,  разбудит  память  мне,  кудрявою  и  зубчатой  листвою.
На  выданье  невесту,  по весне,  напомнив  видом,   у  реки  собою…
Пригрело  солнце,  жаворонков  песни,  звучат  уж,  в  синеве,  как  гимн  теплу.
Подснежники…  тюльпаны…  сад  кудесник… Рябина,  следом,  белая  в  цвету –
волнистой  кашицей,  как  в  платье  подвенечном,  фатой,  прикрывшись,  суженого  ждёт…
Замрёт  в  надежде,  коль  идёт  кто  встречный,  «Придёт,  иль  нет? – гадая,  цвет  свой  рвёт –
Не  отпугнёт  ли  белый  цвет-мольба?  Не  рано  ли  фату  я  примеряла?
Наверно,  ожидание – судьба!»  Но  с  тем  гаданьем,  цвет  и  растеряла…
Уже  и  лето,  а  «сватов»  всё  нет…  Уже  зардела  ягодой  в  смущении,
в  «соку»  уже  своих  младых-то  лет –   «Эх,  за  фату  мне  нет  видать  прощения!»
Чем  ближе  к  осени,  тем  виден  больше  «стыд»,  такОй  красе – и  в  «девках»  запоздниться!
А   к  октябрю,  тот   стыд-цвет  отгорит,  бордово-бабьим , не  забыв,  прикрыться…
Холодные  ветра  сорвут  огонь-листву,  как  перезревшей  деве  рвут  одежды,
Охальники,  в  своём  хмельном  пылу,   и  надрывая  тем,  млады  надежды…
Под  сердце  холод,  а  под  ноги  снег,  под  ним  и  по  нему,  что  кровь  рябины…
Короток,  молодости,  «первоцвета»  век,  но  дорог  целомудрием  невинным…
Лишь  нам,  Весны  наряд – душе  отрада,  от  летнего  повеет  грусть-тоской,
с  осеннего  не  оторвать вновь взгляда, и  в зимнем, виден, раненный  изгой…