Желание быть творцом остаётся только желанием

Большинство людей живёт внешне, потакают при возможности своим желаниям, живут неосознанно, не зная истинного смысла жизни. Слава Богу, что иногда они помогают друг другу.

Когда человек любит человека, то Бог в человеке любит Бога в другом человеке. Силой любви своей человек проникает сквозь внешнее в человеке, сквозь недостатки и всей своей глубиной ощущает чистое бытие другой души. В любви к Богу и человеку много общего, та же бесконечность чувства, тот же огонь.

Когда я кого-нибудь люблю, для меня перестают существовать другие мужчины. Беда в том, что долго любить не удаётся: человек уходит из моей жизни болезненно или безболезненно для меня по разным причинам, не всегда от меня зависящим.

Три дня подряд ходили с моим другом Олегом Ивановым по разным храмам, кормили птиц, разговаривали, молчали.

Печальная участь моей страны.

Все человеческие симпатии кончаются тем, что образуется семья, и продолжается род человеческий. В противном случае люди обычно или всю жизнь страдают, если они однолюбы или ищут новой любви, чтобы заглушить старую, чтобы “вместить своё сердце в другого человека” (по Андрею Платонову).

Я не просила любви к одному человеку. Мой любимый делается моим вторым "я",  моим Alter Ego, мне необходимо делится с ним тем, что мне открывается, тем, что мне дарит жизнь.

Я хочу зафиксировать, то есть как бы остановить жизнь. Отсюда желание творчества, ибо в нём вечная жизнь.

Всегда трогает меня, когда одни человек влюблён в другого.

Переводы лишены поэзии, но трогает душа поэта сквозь перевод. Читала Байрона “Стансы к Августе”.

Я купила себе длинный синий плащ. В хорошей одежде лучше себя чувствуешь.

Мысли об одиночестве: человек сам по себе пуст и не может сам себя кормить. (не едой) Человек в то же время полон энергии, которую он должен раздавать.

От одиночества можно сойти с ума, впав в глубокую тоску от своей ненужности,  никчёмности.

Играли с моим учеиком Саней Соломатиным вместе, он на скрипке, я ему аккомпанировала на фортепьяно.

Любимые композиторы Рихтера: Бах, Шуман, Шуберт, Дебюсси, Бетховен, Прокофьев. В руках Рихтера Прокофьев делается ближе, в его игре архитектурность, ум,  ясность, Душа. Он, как оркестр, симфоничен.
 
Сегодня моя ученица хорошо играла “Романс” Майкапара, она была моим маленьким оркестром, мы обе получили истинное удовольствие от урока.

В музыке Скрябина полёт, стремление, тоска. Такая музыка не утоляет, она “возмущает бескрылое желание”*, зовёт куда-то, но не приводит туда, куда зовёт.

*цитата Пушкина из Маленькой трагедии "Моцарт и Сальери".
 
Утешительна мысль о том, что Бог нас любит, но ещё утешительней чувство этого.

Отдушина нашей унылой жизни богослужение в храме, любовь людей друг к другу,  литература, искусство, природа. Я чувствую себя не только молодой, юной. Иногда хочется озорничать.

Энергия печали переполняет сердце от болезни тела. Горести смягчают душу,  делают её ласковой и терпеливой с людьми, с детьми.

Ещё мне снится, что я пою в храме. (позднее я в очень многих храмах Москвы пела)

В компании знакомых встретили Пасху, на всех лицах людей в Пасхальную ночь была чистота, было хорошо и интересно.

Один человек говорил о религиозности джаза, о том, что люди, слушая джаз, объединяются. Я сказала, что классическая музыка тоже объединяет людей, что джаз людьми воспринимается чувственно, а классическая музыка душевно и духовно.

Во мне очень сильно женское начало, дон-жуанизм в юбке, поиски своего человека.

Одиночество мне слаще после того, как я несколько дней вижусь с людьми.
 
Вечером мы слушали квинтет Шуберта, играла Мария Гринберг. У неё было усталое,  благородное лицо. Феденька Дружинин был светлее всех, улыбался, раскланиваясь.  Я восхищаюсь его даром музыканта, благородством и красотой. Сестре он тоже понравился. Мы пошли поздравлять его за кулисы.

Брат мой разочарован в людях, одинок. Ум его не в радость ему. Мы тепло с ним поговорили. Бедный мой брат, душа у него добрая, но спит как бы. Сочувствие к нему.

У меня тихое торжественное настроение, жизнь моя повисла на каких-то весах.

Душа моя погаснет, если я не буду никого любить. Так она погасла в отношении прежних любимых.

Гуляли с папой около м. Добрынинская. Папа рассказывал мне о деревьях.

“Каким человеком ты хочешь быть?”, - спросила я сестру. Она ответила: “Добрым и чистым”. Когда у нас с ней мир, я чувствую себя совершенно свободно, как ни с кем на свете. Она вспыльчива, как и я.

"Если Я возьму у тебя любимых, то дам тебе мир, Мой мир душевный и дам ощутить Моё присутствие – не достаточно ли этого?”(откуда это?)

Кажется, во мне нет злобы ни на кого.

Была в гостях у своего ученика Сани Соломатина, он говорит,  что можно многое рассказать о человеке, написавшем натюрморт. Саня похож на принца, лицо его благородно. У него хороший вкус в живописи.

Ночью слёзы о всех и о себе. Душа истосковалась по родной душе.

Я могу любить множество людей. Чувствую себя на людях то пятилетней, то каменно–неподвижной, проникнутой горькими мыслями.

Глазами Христа смотреть на людей...

Во мне спит вулканическая лава. Я боюсь себя. Я считаю себя некрасивой, но в моём лице есть выразительность, ум, вдохновение.

Прикосновение к детям, животным, деревьям  и цветам рождает нежность.

Ни расстояния, ни времени нет для любви. Вырастают в сердце, как деревья, слова любви.

Люди считают моё стремление избегнуть желания мести, избавиться от состояния хищничества, лицемерием.

Духовно меняюсь мало. Жажда жизни земной опять во мне. Не умею жить и с людьми разговаривать.

Моя крёстная мама Наталья Львовна сказала, что во мне есть дотошность и чистота души, ей нравится моё лицо.

Пели и смотрели с Натальей Львовной ноты романсов Шумана. Они мне показались интересными. Наталья Львовна переводила эти романсы с немецкого языка.

Арсений Александрович Тарковский, познакомившись с моими стихами, сказал,  что я интересный человек. 

Нежность к Наталье Львовне.

Собирались Студией Художественного слова у Зинаиды Николаевны Б., читались хорошие рассказы Александра Васильевича.

Стихи были читаемы мной и Лидой Савченко. Я пела Баха и итальянскую песню.  Чувствовала себя хорошо и свободно. Вот условия, чтобы я раскрывалась, а не каменела и уходила в себя. “Какая обаятельная девушка”, - сказал обо мне Александр Васильевич.

Философские системы кажутся мне трудными путями к Богу. Легчайший путь детской и смиренной веры. Наиболее приближает к Богу непрестанная молитва.

Когда я что-то хорошо делаю, во мне усиливается самолюбие. Когда я кажусь себе глупой, некрасивой, однообразной, я чувствую себя скверно, делаюсь ещё глупей, чахну. Одобрительные слова людей подбадривают меня, так как я неуверенна в себе.

Фильм о Леонардо да Винчи. Италия волнует меня. Когда мне было 15 лет, я чувствовала, что когда-то жила в Италии.

Один человек пишет, что мы богаче нашего сознания.

Желание быть творцом остаётся только желанием.

Сейчас я от мира не получаю свежих впечатлений для внутренней жизни. Душа спит. Но, может быть, она копит силы, чтобы позже загореться пламенем?

Желание удержать Бога. Быть с Ним мучительно, это неутолённая жажда. Одно слово горит в душе: Иисус. Просьб нет, только слёзы.

Читаю Пушкина о Пугачеве, содрогаюсь. Тысячи погибших, поруганные жёны, не пощажённые дети... Все они плачут во мне, надрывая мою душу.
 
Я не буду счастлива на земле, пока не обрету любви к людям.

С жадностью читала Стефана Цвейга о Магеллане. Мысленно я совершила с ним кругосветное путешествие. Восхищаюсь его мужеством.

Картина художника Рундальцева. Этот портрет Пушкина висел в комнате Натальи Львовны Дружининой, моей крёстной мамы.