Полнолуние

               


                …приходит
Звёздная ночь, и, чужда нашим заботам земным,
Над вершинами гор, печальна, задумчива, царственна,
Дивная светит луна.
                (Гёльдерлин)


К ночи сильно похолодало.  Выйдя на крыльцо, впервые за много дней увидел прозрачное небо.  Среди звезд  двигались и мигали то ли самолеты, то ли спутники… Круглая луна ярко освещала своим неверным светом все вокруг.  Я и так плохо сплю, а уж в полнолуние придется в полудреме ворочаться до утра.

Наверно, на рассвете и в комнате станет морозно: печки-то у нас нет.  Конечно, отец умел все и мог сложить ее сам, но считал, что все должны делать настоящие профессионалы. Ходил смотреть, как делают у других, и ни один печник его не устроил. 

Но я не боюсь холода; напротив, хотя случались и безумно жаркие лета, при мысли о даче всегда первым вспоминается: январский вечер, мороз далеко за тридцать, такая же луна, только выше… Мы с отцом идем на станцию, уложив только что привезенный, первый стройматериал.  Ворот свитера прилипает ко рту от замерзающего дыхания; при случайном ударе доски  продольно ломались от мороза. 

Когда стаял снег той первой весной,  на участке обнаружились две скрещенные дорожки из отрезков тонких березок: должно быть, какой-нибудь немецкий штаб располагался здесь.  Отец и сам очень любил березки, и немало их принес из леса и посадил у нас.

Он начал строить, уже разменяв восьмой десяток…  Ему не удалось, как он ни мечтал, встретиться во Времени с внуками…  Много позже мы посадили три сосенки – каждому из детей.  Сначала они были совсем маленькие, почти незаметные, но быстро обогнали детей в росте.  И, наверно, корни их переплелись с корнями тех березок…

И давно я заметил, что поток времени словно бы обходит меня, устремляясь от отца прямо к моим детям. Сынишка ровно в год уже пытался забивать гвозди, да еще влезая на второй этаж.  И до сих пор разная мастеровая работа – любимое занятие.  И, конечно, всё, что ездит на двух колесах, -  а у отца еще до войны был Харлей-Дэвидсон.

Одну дочку  очаровал звон металла, - пусть даже только шпаги, а не отцовской шашки…  Вторая наследует  еще одну военную специальность отца, - с Первой мировой.

Не радовало меня поначалу такое.  Но потом смирился.  В конце концов, что с того, что я знаю физику или математику?  Ведь не я, а отец – вместе с матерью – пережил самое тяжкое время блокады, не я участвовал в трех войнах, не я прыгал в Неву с моста…

Да, видно, не уснуть. И книжку я оставил наверху.  Не люблю подыматься в темноте: там словно все дачные времена хранятся рядом, и не знаешь, в каком окажешься. Но все же вылезу из-под одеял…

На этот раз обошлось: что, если и время спит в такой холод… Укутаюсь потеплее… Не уверен, что стОит ставить печку… Но, может сын захочет и успеет еще до армии…