Огненная Земля и пустой кувшин

Вся роскошная софистика лепестками пионов падает,
Стучит едва слышно по кафелю, мрамору, целлофану.
Единоутробные знаки на клетчатой ткани,
Гэльский красно-черный с отпечатками лап.
Тщедушный эскулап
Наших сердец создал целую библиотеку неудач.
Делаем ставки, сейчас пустят вскачь
И врассыпную всех освобожденных внутренних драконов,
И залихватски больную колыбельную пропоют русалки.
Неуклюже и валко
Проковыляет мимо бездомный и обездымленный феникс.
Этногенетическое исследование всех рас и семейств наших чувств
Не дает эволюционировать ни им
Ни нам. Где-то посреди Мьянмы ним,
Божественный росток с тысячелистной кроной,
И Скалигерова Верона,
Где я кричу в горловину
Пустого кувшина,
А мне в ответ резонанс.
Каданс.
Декадентский, гротескный, как в сказке про Гензель
И Гретель.  Вензель –
Обитель стадии умножения и деления.
Гибельна купель разложения
На составляющие.
Тающие,
Шепчущие, мнущие Мнемозины.
Правильность твоего дыхания.
Усталость моих "до свидания".

Свой последний медяк я поставлю на боевого петуха.
В кармане мелкая труха
И дрожь янтарных слез осины,
В которую рассыпались твои речи.
Твои проникновенные взгляды –  раскаленные печи,
И тирания моего собственного максимализма,
Как преломляющая призма,
Магический несведущий шар. Неуловимые нюансы слившихся дней.
Ассиметричность бровей
И насмешливо прищуренного глаза.
Наступила антифаза
Заморозков и бессилия антифриза.
Dammi ancora un po' di tuo sorriso.

А однажды я наберусь смелости, матерости, кислородной зрелости,
Подниму глаза к твоему лицу,
Нарисованному на обоях мои воображением,
И с выражением
Отрепетированным, но позабытым и оттого искренним
Расскажу тебе всю правду.
Ты заставлял меня плакать невинными вопросами,
Крючками, невидимыми тросами.
Я закляла веретено крутиться дальше,
Вокруг меня так много фальши.
Мне было больно до тебя. От них, от вас, от всех.
Раскрыв триптих
Я обращала только худшую из ипостасей лицом к тебе.
Я отмечала рубежи календаря,
Искусственные даты,
Они сменялись, вновь животворя,
Оторванные, смято строили Карпаты.
Ты стал насмешливо, безвыходно живуч.

Пусти меня. Или опять навьючь
Тем крохотным огарком моей последней силы,
Что курам на смех или на прокорм.
Так инки вожделели огненной воды,
Эфира, воздуха, земли, чей край – мыс Горн.
Мне нечего решать, мой выбор совершен.