И отхлебнул какао

К Е.К-Т.

Когда ты приедешь?
Здесь ничего не меняется.
Мне не с кем поговорить
О том, что болит,
Тут никого ничего не касается
Из того, что мешает мне спать,
Или мешает мне стать
Таким, как все – добронадежным и благопорядочным, кажется –
Может, наоборот. Не знаю, я так не пробовал.
Пробовал преданным и сподобился проданным.
Знаешь, я вчера говорил с Лавкрафтом –
То, что писал он, совсем не страшно по сравнению с тем,
Во что верил: «Космос полностью равнодушен
К жизни, к добру и злу, к ненависти и любви,
К благополучию и страданию всего живого,
Всего, абсолютно! На фоне безграничного времени и пространства это звучит смешно», -
Уверял Лавкрафт – и отхлебнул какао.
…Чуть позже черт принес Юнтца и Кроули.
Говорили о коловращении, бесконечном и беспощадном,
И о величии Вселенной, что не заботится о сотворенных по ходу пьесы,
Что ей, на фоне значимости процессов иных, это вовсе неинтересно…
…Договорились до того, наконец, что бессмертный и незамутненный интеллект
Стремиться слиться в конце с реальностью подлинного Зла.
…Даже того, что говорил Лавкрафт, достаточно,
Чтобы спокойно ступить вниз головой с крыши,
А верить еще и его друзьям – получается слишком.
…Представляешь? Ни наград, ни, что еще страшнее, ни воздаяния
За той чертой.
Это будет куда страшнее любого ада –
Вдруг узнать, что жить вообще изначально не надо,
И было не надо, и будет не надо,
И никак не надо, ни праведно, ни грешно, такому полету точно нужна ограда…
Эту планету задует Космический ветер,
А через триллионы лет, на другом, том или этом, свете…
Это страшнее, чем узнать, что ты ошибался в выборе веры, религии или бога –
Как ни крути, тут в любом случае все же старался идти хоть какой-то дорогой,
А вот быть… Нет! Оказаться вдруг
Существом, созданным Хаосом
В случайном порыве по образу его и подобию!..
…Даже этому миру сложно придумать ужасней надгробие.
Хотя, возможно, именно это кому-то докажет величие человека,
Смевшего жить даже зная о том, что он меньше, чем просто калека.
Или вызвать восторг перспективой слияния с Великим ничто.
Логично. Цели и грани нужны лишь тому, что конечно.
Я вижу в этой жуткой, но, признаю, потрясающе величественной картине
Рабство высшей возможной степени, самоуничижение, что паче гордыни.
И страх перед последним раскрепощением.

Когда ты приедешь?
Я придумаю дождь за ночным окном, мы будем сидеть у подоконника,
Прислонившись друг к другу и слушать, как ветер спорит с тяжелой, теплой стеной воды,
Рухнувшей с неба.
Я не пущу ни Хаос, ни Кроули, ни Лавкрафта, ни космос в закрытые двери.
…Я недавно узнал, что даже цепной кобель с вздыбленной шерстью хочет кому-то поверить.