Приключения философа Талки. День 18-й, 5 часть

…Глаза открываются и видят: “Дорогой друг! Ты - настоящий. Желаю тебе любви. Надеюсь, встреча не за горами”. Записка на четверти листа. Ровный красивый почерк. Ее написала Она.
Читаю эти удивительные строчки еще и еще. Они наполняют тело теплом, душу – новым, неведомым ранее спокойствием.
Откуда-то издалека раздается негодующий глас Профессора: “Но как такое могло с ним произойти? Куда девалась его мечта?”
… Зову ее … и не слышу ответа. Душа – та ее часть, которая всем недавно так болела, так страдала и так плакала – предательски молчит.
- Мечта моя! – кричу … и не чувствую огня. Пытаюсь воскресить совсем недавно еще теплые и нежные черты. Не могу…
А вот черты той, которая написала мне эту чудесную записку, всплывают с поразительной отчетливостью – полные огня глаза, карие шелковые волосы, чувственные, чайкой, губы, фигура, голос, движения, слова, шутки, гнев, нежность и тепло…
“Я мыслю, следовательно, существую!” – философ, изрекший эту сентенцию, наверняка, бывал в моем положении – человека, внезапно очнувшегося и высунувшего голову в свет божий. Вынырнувшего из небытия и обнаружившего, что он находится в лодке, плывущей по реке посреди леса. В одно мгновение вспомнившего, что произошло с ним за последние два дня и в это же мгновение удивившегося непредсказуемости судьбы. Почувствовавшего себя бодрым и полным неизвестных доселе сил.
- Я мыслю!!! Я существую!!! –закричал я на весь лес.
-Ыслю-ыслю-ыслю…Ую-ую-ую, – вторило мне лесное эхо.
И вдруг оно недовольным голосом проговорило:
- Не ори, умник! Не один ты тут – существуешь и мыслишь.
Голова завертелась в разные стороны и обнаружила на берегу человека. Он находился в странной позе – вполуприсядку, ноги раздвинуты в разные стороны, руки также в разные стороны, ладони – будто в каждой по чашке с водой, голова запрокинута вверх, на меня нацелен клин его бородки. Просторные трусы и майка подчеркивают худое костлявое тело.
Я обрадовался возможности причалить к берегу и поужинать с незнакомцем, а может быть, и переночевать.
Оказавшись на берегу, увидел, что его обитатель остается все в той же позе, глаза полуприкрыты. Присев на пенек, пришлось ждать, когда закончится его медитация. Через какое-то время он зашевелился, приподнялся и стал выделывать замысловатые движения, перемещаясь взад-вперед на полусогнутых ногах, поворачивая свое туловище в разные стороны и неуклюже взмахивая руками. На ум пришло слово, вычитанное в детстве у Гоголя - “корамора”, значение которого до настоящего времени было для меня загадкой. Теперь же “корамора” материализовалась. Наконец, он остановился и недовольно сказал:
- Ну вот, явился умник и все испортил. Чего тебе тут надо?

Узнав о желании составить ему компанию на вечер и ночь, немного смягчился:
- Вон там – котелок и картошка. Иди, чисти, мой и режь, а я разведу костер. И отправился к шалашу, возле которого валялась куча сухих ветвей. Через полчаса мы сидели у костра, глядя на закипающий котелок. Я не решался с ним заговорить, он же, наверное, не считал со мной нужным это делать. Но когда из лодки были извлечены банка с тушенкой и кофе и поставлены на пенек, незнакомец подобрел:
- А вот это ты неплохо придумал. Хоть какой-то толк будет.

Что-то тяжелое оттягивало боковой карман, оказалось это был пузырек, положенный мне Федором. К нему была привязана записка: ”Не отступай от своего пути. Не забывай свою Истину и свою Любовь. В пузырьке – украденная у паука заварка чая, раскрой ее секрет. Федор.”

Наверное, со стороны не видно, когда человека вдруг охватывает пламя чувств и мыслей. Поэтому, когда, объятый им, я в десятый или двадцатый раз перечитывал записку, то не слышал и не видел ничего вокруг. Первое, что открылось моему взору после возвращения к действительности – злое лицо “кораморы”, его шевелящийся рот и топорщившиеся как у Дон Кихота, усы.
Он сидел у пня, на котором была разложена вся наша еда – картошка и консервы, взирая на меня враждебным взглядом. По-видимому, содержательную часть он уже завершил. Пытаясь спасти ситуацию, я прибегнул к крайнему средству:
- Простите, уважаемый. Нашло на меня, бывает иногда. Не желаете по маленькой?
Не знаю, в чем женщины находят ключ к сердцу мужчины, а вот универсальная отмычка для мужчин и есть - “по маленькой”. Исключений из этого правила мне не встречалось, несмотря на протесты, вранье и разные отговорки, что, дескать, “вообще в рот не беру” или “в завязке” или еще какую-нибудь чепуху. Когда стаканчики наполнились янтарной жидкостью и заняли почетное место на пне, незнакомец назвал свое имя: Юрий. Я также представился. Он усмехнулся:
- Ну ты и даешь! А с чего ты орал в лодке? Чему так радовался?
- Как чему? Разве не приятно ощутить себя человеком, существом, способным мыслить, творить?
– Он ухмыльнулся, будто услыхав явную глупость:
- А с чего ты взял, что мыслишь ты?
– Я опешил:
- А кто же еще?
Он показал пальцем куда-то вверх и многозначительно произнес:
- Мыслит Он.
– Кто он? – было непонятно, шутит мой собеседник или говорит всерьез. Юрий снисходительно ответил:
- Тот, чьи мысли ты пытаешься уловить, а затем выдать за свои. И делаешь это довольно хреново.
-  Но я ничего не ловлю и ничего ни за что не выдаю. Они все – мои! Возникло ощущение, что я перед следователем, который точно знает, у кого украдены эти самые мысли. Оправдание воришки его нисколько не устроило, он неторопливо, будто зная наверняка, что в итоге меня изобличит, продолжил, словно экзекуцию:
- Давай будем рассуждать по порядку, чтобы ты понимал: например, я говорю тебе, что ты - умник. Эта мысль передается от меня к тебе и становится уже как бы твоей. Условно говоря, ты получил от меня в распоряжение копию мысли. Кто ее источник? Правильно, я. А если тебе, например, приходит мысль, что я – дзенбуддист, то кто ее источник?
– Я.
– Ни хрена не ты! – терпение его видимо иссякало.
– А кто?
– Как – кто?
– Он! – и еще раз палец ввысь.
- Почему? – я совершенно искренне пытался его понять.
- Ты что – издеваешься? Я же тебе популярно объяснил -  ты не можешь быть источником мыслей. Они всегда приходят извне.
Видя недоумение на моем лице, поморщился:
- Все с тобой ясно. Хватит об этом.
И замолчал. Видимо, его настроение вновь испортилось.
Я чувствовал себя виноватым, что не смог поддержать беседу. Однако, его идеи насчет приходящих извне мыслей, возможно, разрешали ту загадку, ради которой я и отправился в свое путешествие – что есть Истина? А, значит, и ставили на нем жирную точку. Ведь если Истина – это послание “сверху”, которое необходимо правильно принять, как приемник принимает радиоволны, и так же правильно передать – как блютус или вайфай, то становилось предельно ясным и простым что и как следует делать для ее постижения. “Настраивать свой приемник и ловить волну”. Может быть, поэтому он так рассердился, когда, сидя в раскоряке, услыхал мои вопли в речке, помешавшие ему поймать эту самую “волну”? И даже кораморское “тайцидзюань” не помогло – так сильно она “сбилась”?
А если “сверху” скомандуют: “Amicus Plato, sed magis amica Veritas!” – что тогда делать? Я прислушался к “верху” – молчание. Ничего, поправимо – представим голос, идущий с неба: ”Amicus Plato, sed magis amica Veritas!”. Получилось. Где его источник – этого громоподобного гласа - по версии Юрия? Вверху. А значит, нужное указание получено. А каким образом оно будет исполнено – позвольте мне, небесные силы, решать самому.   
Вновь поднять упавшее настроение моего визави оказалось несложным – потребовалась еще одна “маленькая”, тушенка с картошкой и кофе. А уж когда  появилась сигара от Петра Лаврентьевича – да будут дни его длинней моей печали – новоиспеченный Дон Кихот оказался и вовсе в прекрасном расположении духа. Вдохнув ее огненную душу и мечтательно закрыв глаза, он промолвил:
- Знаешь ли ты, что такое – Знак свыше?
Я было открыл рот, но Юрию ответ был не нужен:
- Это такое событие в твоей жизни, которое связано с тем, ради чего живешь, но никогда, ни при каких обстоятельствах не может произойти случайно.
Глаза его заблестели, лицо приняло загадочное выражение в отблесках вечернего костра.