Стихополотно. Лист. Листок. Листья

           С благодарностью темы до авторов Михаила Гуськова, Шамиля Вильсоныча и др.


Гонимый ветром
Не Профи

Гонимый ветром, маленький листочек,
Растерянно за веточки цеплялся.
Незащищённость чувствуя свою -
Упасть на землю очень он боялся.

А ветер всё подбрасывал его,
И гнал по воздуху вперёд, неумолимо.
И листик  трепетал на том ветру.
Желтел и рвался , чувствуя кончину.

И ветер стих, листочек тот упал.
Но медленно, покачиваясь плавно.
Он лёг на землю, понял, как устал...
Лежал спокойно, а мечтал - о главном.

Он видел небо, стаи облаков,
Гонимые тем ветром  вдаль, по миру.
И снова полететь он был готов,
Заигрывая с ветерком-задирой.

Он не упал, он просто отдохнул.
Подхвачен вновь потоком восходящим.
И налету, в порыве, наяву -
Себя почувствовал живым и настоящим...

Настанет новая весна, он оживёт -
На тонкой веточке молоденьким  листочком.
А опыт прошлого бесследно не уйдёт.
Научит правильно во всём расставить точки...

26.04.2017
© Не Профи, 2017
http://www.stihi.ru/2017/04/28/5980



___________________________
В розу листочек влюбился
Михаил Гуськов

В розу листочек влюбился,
Роза ответила: «Да!»,
Долго роман бы их длился,
Но тут случилась беда:
Мальчик и девочка мимо,
Шли по одной из дорог,
Мальчик сорвал для любимой
Розу – прекрасный цветок.

Дальше они зашагали,
Девочку мальчик обнял,
Ведь они оба не знали,
Что им листок вслед рыдал.
Очень хороший поступок –
Девочке розу сорвать,
Только влюбленную пару
Было нельзя разбивать!

С ветки листочек сорвался,
Но, тех двоих не догнал,
Долго по свету скитался -
Он свою розу искал.
Вдруг, на окне, видит, книжка,
Роза, увядшая в ней…
Что же ты сделал, мальчишка,
С первой любовью моей?!
©  Михаил Гуськов, 2010
http://www.stihi.ru/2010/06/14/137




Начало истории листка...

Листок

От дружной ветки отлучённый,
Скажи, листок уединённый,
Куда летишь?.. — «Не знаю сам;
Гроза разбила дуб родимый;
С тех пор, по долам, по горам
По воле случая носимый,
Стремлюсь, куда велит мне рок,
Куда на свете всё стремится,
Куда и лист лавровый мчится,
И лёгкий розовый листок».
1818
пер. Василий Андреевич Жуковский
(с) Антуан-Венсан Арно (1766—1834),франц., La Feuille, 1815

Листок

Листок иссохший, одинокой,
Пролётный гость степи широкой,
Куда твой путь, голубчик мой? —
«Как знать мне! Налетели тучи,
И дуб родимый, дуб могучий
Сломили вихрем и грозой.
С тех пор, игралище Борея,
Не сетуя и не робея,
Ношусь я, странник кочевой,
Из края в край земли чужой:
Несусь, куда несёт суровый,
Всему неизбежимый рок,
Куда летит и лист лавровый
И лёгкий розовый листок!»
Конец 1810-х — начало 1820-х гг.
пер. Денис Васильевич Давыдов (1784—1839)
(с) Антуан-Венсан Арно

Листок

С родного дерева отпадший,
На волю преданный грозам,
Скажи, листок полуувядший,
Куда летишь? — Не знаю сам!

С тех пор, как дуб упал от бури,
От дружной ветки отлучась,
То я ношусь в степях лазури,
То снова падаю я в грязь.

Я мчусь по прихоти суровой,
Куда влечет меня мой рок,
Куда несется лист лавровый
И легкий розовый листок.
1846
пер. Сергей Фёдорович Дуров
(с) Антуан-Венсан Арно

Листок

Сорван с веточки зеленой,
Бедный листик запыленный,
Ты куда несешься? — Ах,
Я не знаю. Дуб родимый
Ниспровергла буря в прах.
Я теперь лечу, гонимый
По полям и вдоль лесов,
По горам и долам мира,
Буйной прихотью ветров,
Аквилона и Зефира.
Я без жалобы, без слов
Мчусь, куда уносят грозы
В этой жизни все в свой срок:
Лепесток засохшей розы,
Как и лавровый листок.
пер. Валерий Яковлевич Брюсов
(с) Антуан-Венсан Арно

Магнит и железо

Природу одолеть превыше наших сил:
Смиримся же пред ней, не умствуя нимало.
«Зачем ты льнёшь?» — Магнит Железу говорил.
«Зачем влечёшь меня?» — Железо отвечало.

Прелестный, милый пол! чем кончу я рассказ,
Легко ты отгадаешь.
Подобно так и ты без умысла прельщаешь;
Подобно так и мы невольно любим вас.
<1800>
(с) Иван Иванович Дмитриев (1760—1837)

Уединение

Блажен, кто в отдаленной сени,
Вдали взыскательных невежд,
Дни делит меж трудов и лени,
Воспоминаний и надежд;
Кому Судьба друзей послала,
Кто скрыт, по милости Творца,
От усыпителя глупца,
От пробудителя нахала.
1819
пер. Александр Сергеевич Пушкин (1799—1837)
(с) Антуан-Венсан Арно
Ирина Петал   19.02.2015 18:29   


Соколова! Гвозди сами вытаскивать будете или зачтем это, как помощь ближнему молотком по шляпке?
Михаил Гуськов   19.02.2015 19:12   


После женского вбивания гвоздей шляпки обычно отскакивают, а ножки гнутся... Вытаскивать? Уж только с Божьей помощью... Тема не закрыта. И не вините меня и стихи, они сами приходят - в гости у Вашему :). Я даже и слова и не успела Вашему стиху ещё сказать...
Ирина Петал   19.02.2015 19:34   


Что я хотела сказать, Михаил, Вашему листочку, пока не вышла из этой рецки... А почему листик костерит мальчишку? Почему он решил, что увядшая роза в книжке - его сказка? Почему он не поверил в свою любовь?! А ведь девочка с мальчиком могли посадить ту сорванную розу в своём саду, ведь сильный побег розы может долго цвести в вазе, а потом дать потомство в виде укоренённых черенков... А, может, цветок в книге - и от той Розы, но цветы опадают, а Роза растёт в новом саду, пленяя красотой и местные листочки, а её аромат несётся нежностью вдаль в надежде, что его почует любимый Листик, ведь её память, её любовь преданна только ему...
Ирина Петал   19.02.2015 22:02   

 
Ладно, Ира, ты помилована и снята с гвоздя, бегай дальше, смейся и радуйся!
Михаил Гуськов   20.02.2015 00:44   


Аааа, я плачу горючими слезамииии... Я таааак хотела повисеть на Вашем гвоздике... Ааааа, а меня вышвырнули... Ааааа...
Ирина Петал   20.02.2015 10:44   


А у Листочка мог быть такой конец: возможно, именно он попал в руке девушки и скрасил ей детские игры, подавив ей надежду и веру на встречу с любимыми, дав ей силу не пасть духом в тяжкие времена. "А бедняжка Элиза осталась жить в крестьянском доме и играла зеленым листком - других игрушек у нее не было. Она проткнула в листке дырочку, смотрела сквозь нее на солнце, и ей казалось, что она видит ясные глаза своих братцев. А когда теплый луч солнца падал ей на щеку, она вспоминала их нежные поцелуи." /(с) Х. К. Андерсена в сказке «Дикие лебеди»/

С уважением и листочками радужки читательского глаза, сквозь дырочку смотрящего на Ваше творчество. Когда от символов, напечатанных Авторами, исходит живое тепло, это так греет нежные щёчки Души :)).

Ирина Петал   20.02.2015 11:04   

подавив - опечатка: подаРив
Ирина Петал   20.02.2015 11:06   


О'Генри
_________________
Последний лист
_________________

В небольшом квартале к западу от Вашингтон-сквера улицы перепутались и переломались в короткие полоски, именуемые проездами. Эти проезды образуют странные углы и кривые линии. Одна улица там даже пересекает самое себя раза два. Некоему художнику удалось открыть весьма ценное свойство этой улицы. Предположим, сборщик из магазина со счетом за краски, бумагу и холст повстречает там самого себя, идущего восвояси, не получив ни единого цента по счету!
И вот люди искусства набрели на своеобразный квартал Гринич-Виллидж в поисках окон, выходящих на север, кровель ХVIII столетия, голландских мансард и дешевой квартирной платы. Затем они перевезли туда с Шестой авеню несколько оловянных кружек и одну-две жаровни и основали «колонию».
Студия Сью и Джонси помещалась наверху трехэтажного кирпичного дома. Джонси — уменьшительное от Джоанны. Одна приехала из штата Мэйн, другая из Калифорнии. Они познакомились за табльдотом одного ресторанчика на Вольмой улице и нашли, что их взгляды на искусство, цикорный салат и модные рукава вполне совпадают. В результате и возникла общая студия.
Это было в мае. В ноябре неприветливый чужак, которого доктора именуют Пневмонией, незримо разгуливал по колонии, касаясь то одного, то другого своими ледяными пальцами. По Восточной стороне этот душегуб шагал смело, поражая десятки жертв, но здесь, в лабиринте узких, поросших мохом переулков, он плелся нога за ногу.
Господина Пневмонию никак нельзя было назвать галантным старым джентльменом. Миниатюрная девушка, малокровная от калифорнийских зефиров, едва ли могла считаться достойным противником для дюжего старого тупицы с красными кулачищами и одышкой. Однако он свалил ее с ног, и Джонси лежала неподвижно на крашеной железной кровати, глядя сквозь мелкий переплет голландского окна на глухую стену соседнего кирпичного дома.
Однажды утром озабоченный доктор одним движением косматых седых бровей вызвал Сью в коридор.
— У нее один шанс… ну, скажем, против десяти, — сказал он, стряхивая ртуть в термометре. — И то, если она сама захочет жить. Вся наша фармакопея теряет смысл, когда люди начинают действовать в интересах гробовщика. Ваша маленькая барышня решила, что ей уже не поправиться. О чем она думает?
— Ей… ей хотелось написать красками Неаполитанский залив.
— Красками? Чепуха! Нет ли у нее на душе чего-нибудь такого, о чем действительно стоило бы думать, например, мужчины?
— Мужчины? — переспросила Сью, и ее голос зазвучал резко, как губная гармоника. — Неужели мужчина стоит… Да нет, доктор, ничего подобного нет.
— Ну, тогда она просто ослабла, — решил доктор. — Я сделаю все, что буду в силах сделать как представитель науки. Но когда мой пациент начинает считать кареты в своей похоронной процессии, я скидываю пятьдесят процентов с целебной силы лекарств. Если вы сумеете добиться, чтобы она хоть раз спросила, какого фасона рукава будут носить этой зимой, я вам ручаюсь, что у нее будет один шанс из пяти, вместо одного из десяти.
После того как доктор ушел, Сью выбежала в мастерскую и плакала в японскую бумажную салфеточку до тех пор, пока та не размокла окончательно. Потом она храбро вошла в комнату Джонси с чертежной доской, насвистывая рэгтайм.
Джонси лежала, повернувшись лицом к окну, едва заметная под одеялами. Сью перестала насвистывать, думая, что Джонси уснула.
Она пристроила доску и начала рисунок тушью к журнальному рассказу. Для молодых художников путь в Искусство бывает вымощен иллюстрациями к журнальным рассказам, которыми молодые авторы мостят себе путь в Литературу.
Набрасывая для рассказа фигуру ковбоя из Айдахо в элегантных бриджах и с моноклем в глазу, Сью услышала тихий шепот, повторившийся несколько раз. Она торопливо подошла к кровати. Глаза Джонси были широко открыты. Она смотрела в окно и считала — считала в обратном порядке.
— Двенадцать, — произнесла она, и немного погодя: — одиннадцать, — а потом: — «десять» и «девять», а потом: — «восемь» и «семь» — почти одновременно.
Сью посмотрела в окно. Что там было считать? Был виден только пустой, унылый двор и глухая стена кирпичного дома в двадцати шагах. Старый-старый плющ с узловатым, подгнившим у корней стволом заплел до половины кирпичную стену. Холодное дыхание осени сорвало листья с лозы, и оголенные скелеты ветвей цеплялись за осыпающиеся кирпичи.
— Что там такое, милая? — спросила Сью.
— Шесть, — едва слышно ответила Джонси. — Теперь они облетают гораздо быстрее. Три дня назад их было почти сто. Голова кружилась считать. А теперь это легко. Вот и еще один полетел. Теперь осталось только пять.
— Чего пять, милая? Скажи своей Сьюди.
— Листьев. На плюще. Когда упадет последний лист, я умру. Я это знаю уже три дня. Разве доктор не сказал тебе?
— Первый раз слышу такую глупость! — с великолепным презрением отпарировала Сью. — Какое отношение могут иметь листья на старом плюще к тому, что ты поправишься? А ты еще так любила этот плющ, гадкая девочка! Не будь глупышкой. Да ведь еще сегодня доктор говорил мне, что ты скоро выздоровеешь… позволь, как же это он сказал?.. что у тебя десять шансов против одного. А ведь это не меньше, чем у каждого из нас здесь в Нью-Йорке, когда едешь в трамвае или идешь мимо нового дома. Попробуй съесть немножко бульона и дай твоей Сьюди закончить рисунок, чтобы она могла сбыть его редактору и купить вина для своей больной девочки и свиных котлет для себя.
— Вина тебе покупать больше не надо, — отвечала Джонси, пристально глядя в окно. — Вот и еще один полетел. Нет, бульона я не хочу. Значит, остается всего четыре. Я хочу видеть, как упадет последний лист. Тогда умру и я.
— Джонси, милая, — сказала Сью, наклоняясь над ней, — обещаешь ты мне не открывать глаз и не глядеть в окно, пока я не кончу работать? Я должна сдать иллюстрацию завтра. Мне нужен свет, а то я спустила бы штору.
— Разве ты не можешь рисовать в другой комнате? — холодно спросила Джонси.
— Мне бы хотелось посидеть с тобой, — сказала Сью. — А кроме того, я не желаю, чтобы ты глядела на эти дурацкие листья.
— Скажи мне, когда кончишь, — закрывая глаза, произнесла Джонси, бледная и неподвижная, как поверженная статуя, — потому что мне хочется видеть, как упадет последний лист. Я устала ждать. Я устала думать. Мне хочется освободиться от всего, что меня держит, — лететь, лететь все ниже и ниже, как один из этих бедных, усталых листьев.
— Постарайся уснуть, — сказала Сью. — Мне надо позвать Бермана, я хочу писать с него золотоискателя-отшельника. Я самое большее на минутку. Смотри же, не шевелись, пока я не приду.
Ирина Петал   20.02.2015 11:18   

 
Старик Берман был художник, который жил в нижнем этаже под их студией. Ему было уже за шестьдесят, и борода, вся в завитках, как у Моисея Микеланджело, спускалась у него с головы сатира на тело гнома. В искусстве Берман был неудачником. Он все собирался написать шедевр, но даже и не начал его. Уже несколько лет он не писал ничего, кроме вывесок, реклам и тому подобной мазни ради куска хлеба. Он зарабатывал кое-что, позируя молодым художникам, которым профессионалы-натурщики оказывались не по карману. Он пил запоем, но все еще говорил о своем будущем шедевре. А в остальном это был злющий старикашка, который издевался над всякой сентиментальностью и смотрел на себя, как на сторожевого пса, специально приставленного для охраны двух молодых художниц.
Сью застала Бермана, сильно пахнущего можжевеловыми ягодами, в его полутемной каморке нижнего этажа. В одном углу двадцать пять лет стояло на мольберте нетронутое полотно, готовое принять первые штрихи шедевра. Сью рассказала старику про фантазию Джонси и про свои опасения насчет того, как бы она, легкая и хрупкая, как лист, не улетела от них, когда ослабнет ее непрочная связь с миром. Старик Берман, чьи красные глаза очень заметно слезились, раскричался, насмехаясь над такими идиотскими фантазиями.
— Что! — кричал он. — Возможна ли такая глупость — умирать оттого, что листья падают с проклятого плюща! Первый раз слышу. Нет, не желаю позировать для вашего идиота-отшельника. Как вы позволяете ей забивать голову такой чепухой? Ах, бедная маленькая мисс Джонси!
— Она очень больна и слаба, — сказала Сью, — и от лихорадки ей приходят в голову разные болезненные фантазии. Очень хорошо, мистер Берман, — если вы не хотите мне позировать, то и не надо. А я все-таки думаю, что вы противный старик… противный старый болтунишка.
— Вот настоящая женщина! — закричал Берман. — Кто сказал, что я не хочу позировать? Идем. Я иду с вами. Полчаса я говорю, что хочу позировать. Боже мой! Здесь совсем не место болеть такой хорошей девушке, как мисс Джонси. Когда-нибудь я напишу шедевр, и мы все уедем отсюда. Да, да!
Джонси дремала, когда они поднялись наверх. Сью спустила штору до самого подоконника и сделала Берману знак пройти в другую комнату. Там они подошли к окну и со страхом посмотрели на старый плющ. Потом переглянулись, не говоря ни слова. Шел холодный, упорный дождь пополам со снегом. Берман в старой синей рубашке уселся в позе золотоискателя-отшельника на перевернутый чайник вместо скалы.
На другое утро Сью, проснувшись после короткого сна, увидела, что Джонси не сводит тусклых, широко раскрытых глаз со спущенной зеленой шторы.
— Подними ее, я хочу посмотреть, — шепотом скомандовала Джонси.
Сью устало повиновалась.
И что же? После проливного дождя и резких порывов ветра, не унимавшихся всю ночь, на кирпичной стене еще виднелся один лист плюща — последний! Все еще темнозеленый у стебелька, но тронутый по зубчатым краям желтизной тления и распада, он храбро держался на ветке в двадцати футах над землей.
— Это последний, — сказала Джонси. — Я думала, что он непременно упадет ночью. Я слышала ветер. Он упадет сегодня, тогда умру и я.
— Да бог с тобой! — сказала Сью, склоняясь усталой головой к подушке. — Подумай хоть обо мне, если не хочешь думать о себе! Что будет со мной?
Но Джонси не отвечала. Душа, готовясь отправиться в таинственный, далекий путь, становится чуждой всему на свете. Болезненная фантазия завладевала Джонси все сильнее, по мере того как одна за другой рвались все нити, связывавшие ее с жизнью и людьми.
День прошел, и даже в сумерки они видели, что одинокий лист плюща держится на своем стебельке на фоне кирпичной стены. А потом, с наступлением темноты, опять поднялся северный ветер, и дождь беспрерывно стучал в окна, скатываясь с низкой голландской кровли.
Как только рассвело, беспощадная Джонси велела снова поднять штору.
Лист плюща все еще оставался на месте.
Джонси долго лежала, глядя на него. Потом позвала Сью, которая разогревала для нее куриный бульон на газовой горелке.
— Я была скверной девчонкой, Сьюди, — сказала Джонси. — Должно быть, этот последний лист остался на ветке для того, чтобы показать мне, какая я была гадкая. Грешно желать себе смерти. Теперь ты можешь дать мне немного бульона, а потом молока с портвейном… Хотя нет: принеси мне сначала зеркальце, а потом обложи меня подушками, и я буду сидеть и смотреть, как ты стряпаешь.
Часом позже она сказала:
— Сьюди, надеюсь когда-нибудь написать красками Неаполитанский залив.
Днем пришел доктор, и Сью под каким-то предлогом вышла за ним в прихожую.
— Шансы равные, — сказал доктор, пожимая худенькую, дрожащую руку Сью. — При хорошем уходе вы одержите победу. А теперь я должен навестить еще одного больного, внизу. Его фамилия Берман. Кажется, он художник. Тоже воспаление легких. Он уже старик и очень слаб, а форма болезни тяжелая. Надежды нет никакой, но сегодня его отправят в больницу, там ему будет покойнее.
На другой день доктор сказал Сью:
— Она вне опасности. Вы победили. Теперь питание и уход — и больше ничего не нужно.
В тот же вечер Сью подошла к кровати, где лежала Джонси, с удовольствием довязывая ярко-синий, совершенно бесполезный шарф, и обняла ее одной рукой — вместе с подушкой.
— Мне надо кое-что сказать тебе, белая мышка, — начала она. — Мистер Берман умер сегодня в больнице от воспаления легких. Он болел всего только два дня. Утром первого дня швейцар нашел бедного старика на полу в его комнате. Он был без сознания. Башмаки и вся его одежда промокли насквозь и были холодны, как лед. Никто не мог понять, куда он выходил в такую ужасную ночь. Потом нашли фонарь, который все еще горел, лестницу, сдвинутую с места, несколько брошенных кистей и палитру с желтой и зеленой красками. Посмотри в окно, дорогая, на последний лист плюща. Тебя не удивляло, что он не дрожит и не шевелится от ветра? Да, милая, это и есть шедевр Бермана — он написал его в ту ночь, когда слетел последний лист.
Ирина Петал   20.02.2015 11:18


Ира, почем так, все, кто живут на Украине, постепенно становятся все оригинальней и оригинальней?
Михаил Гуськов   20.02.2015 11:32   


Я жила и в России, там родилась, училась в школе и работала несколько лет, но в Украине - уже большая часть моей жизни. Украина по духу мне оказалась ближе :)), там немножко другое мировоззрение. И я Украине - верю.
Ирина Петал   20.02.2015 11:45


Ирина, и все-таки, правильно ли под чужим стихотворением размещать огромные куски не Вашей прозы? Почему бы не размещать их на своей странице, как отдельные эссе. Задумайтесь над этим, пожалуйста.
Для примера, у Вас, наверное, есть свой огород. Представляете, рядом с Вашей маленькой грядочкой придет «доброжелательная» соседка и весь огород засадит кочанами тропической брюквы 59 размера. А потом еще с каким-нибудь Звуком Урчащего Кота начнет валяться в этих кочанах и хрумкать кочерыжками, заплевывая весь огород прекраснодушными отходами любвипредвкушающей деятельности... Сами-то Вы даете другим использовать свой огород в посторонних целях?
Михаил Гуськов   20.02.2015 13:33 


Многоуважаемый Государь, солнечный поэт всея Руси, да святится Имя Ваше! Искренне благодарю Вас за основание нового Града на Вашем волшебном, личном острове в океане Поэзии. Вы построили новый Замок - новое прекрасное Произведение на высоком Месте! С чудесной архитектурой, свежим Садом вокруг. Глядя на Вас, в надежде на защиту от буйной стихии, вокруг Вашего дома стали застраиваться новые постройки - рецензии, всякие огородики - замечания... Поэтический народ не на шутку обосновался под Вашими окнами, больше ста "застроек": у кого-то хижинки, у кого-то шалашики из местных булыжников и прутьев. Залюбовалась Вашей постройкой: такая требует более прочного классического материала, поэтому я выписала приглянувшийся материал из-за границы, чем более за сроком давности, есть шанс, что у меня его не отнимут наследники великих Классиков.

"Под чужим стихотворением" - именно, под. Рядышком. Доступа и права редактирования Вашего участка, Вашей постройки и Вашего сада у меня нет, как и у других застройщиков-рецендентов. Поэтому в Ваш огород попасть не могу. Могу только любоваться издали и строится по образу и подобию. Вы имеете право удалить любую рецензию, пожаловаться властям поэтических стихий и меня вышвырнут вон, хорошо если в бочке по морю- океану... А я имею одно право - смиренно покинуть Ваш Край, Ваш град...

Звук урчания Кота? Было дело, приютила дикую зверюшка, но он такой одичавший, что с ним дружно не похрумкаешь, да и давно от меня дикарь сбежал... Так что своими неклассическими воплями Ваш слух и огород пугать не будет.

Милостевый Государь, прошу Вашего разрешения на постройку своей рецензии, своего дома близ Вашего Стихотворного Замка.

С уважением и последним розовым лепеском на пересохших от волнения устах,
смиренный вольный читатель, собирающий свои пожитки...
Ирина Петал   20.02.2015 15:38


Ирина!
Не могу на тебя сердиться, уж больно ты умна.
Михаил Гуськов   20.02.2015 16:38   


Ура, Господин назвал меня любимым читателем и позволил жить рядом с Ним!
Ирина Петал   20.02.2015 16:54 


Простите, Михаил Павлович, за насаждение чуждой информации на Вашей территории. Впредь не повторится ни на одной поэтической странице.

С приятными воспоминаниями о поэтическом Мире,
читатель
Ирина Петал   21.02.2015 15:14   


Ира, тебя любят и ценят, и уважают. Не обижайся.
Михаил Гуськов   21.02.2015 17:24   


Ну, до чего же ты вредная, Иришенька, еще и баллы в подарок выслала. И как же на тебя не обижаться и не сердиться? Очень сержусь! А за баллы большое спасибо!
Михаил Гуськов   21.02.2015 17:29   


Я на вас, поэтов, не обижаюсь, и вы на меня не обижайтесь. Всем - добра и мирного неба.

Ира
Ирина Петал   21.02.2015 21:02   


"Ира, тебя любят и ценят, и уважают" - а мне не нужны ваши глаголы, меня не надо любить, ценить, оценивать, уважать. Поэт живёт в своём кругу и читателей там - ни гу-гу, с гулькин нос. Читателю необходимо: всего лишь доброе к нему отношение. Всё. Читатель появляется в мире поэта и что? Его расценивают как вещь, подвешивают на крючок, как боксёрскую грушу, отрабатывая на ней литературные приёмчики, когда чешутся языки, руки и мысли.
Ирина Петал   22.02.2015 20:50 


Я спросил на вершине,
поросшей кизилом:
«Что мужского достоинства
служит мерилом?»
«Отношение к женщине», –
молвило небо в ответ.

«Чем измерить, – спросил я
у древней былины, –
Настоящее мужество в сердце мужчины?»
«Отношением к женщине», –
мне отвечала она.

«Чем любовь измеряется
сердца мужского?»
«Отношением к женщине...»
«Нет мерила такого», –
возразили служители мер и весов.
(с) Расул Гамзатов

Ирина Петал   22.02.2015 20:54 



____________________________________
Много женщин, как розы в стакане...
Михаил Гуськов

Много женщин, как розы в стакане…
Возникают в стихирском тумане,
А потом исчезают куда-то,
И в душе остается утрата.

Еще долго лежат лепесточки,
А давно уж поставлены точки,
И стихи, что написаны были
Все давно на Стихире забыли.

Почему это так происходит,
Что никто никого не находит?
Почему так? – Ответа не знаем,
И лишь только друг друга теряем…
©  Михаил Гуськов, 2015
http://www.stihi.ru/2015/02/18/8278



Листок

Дубовый листок оторвался от ветки родимой
И в степь укатился, жестокою бурей гонимый;
Засох и увял он от холода, зноя и горя
И вот наконец докатился до Чёрного моря.

У Чёрного моря чинара стоит молодая,
С ней шепчется ветер, зелёные ветви лаская,
На ветвях зелёных качаются райские птицы;
Поют они песни про славу морской царь-девицы.

И странник прижался у корня чинары высокой;
Приюта на время он молит с тоскою глубокой,
И так говорит он: «Я бедный листочек дубовый,
До срока созрел я и вырос в отчизне суровой.

Один и без цели по свету ношуся давно я,
Засох я без тени, увял я без сна и покоя.
Прими же пришельца меж листьев своих изумрудных,
Немало я знаю рассказов мудреных и чудных».

«На что мне тебя? — отвечает младая чинара. —
Ты пылен и желт — и сынам моим свежим не пара.
Ты много видал — да к чему мне твои небылицы?
Мой слух утомили давно уж и райские птицы.

Иди себе дальше, о странник! Тебя я не знаю!
Я солнцем любима, цвету для него и блистаю.
По небу я ветви раскинула здесь на просторе,
И корни мои умывает холодное море».
1841
(с) Михаил Юрьевич Лермонтов (1814 — 1841)

Ирина Петал   19.02.2015 18:20   
 


Ба, сам Лермонтов пришел к Гуськову!

Ира, представляешь картинку: на выставку современного художника пришла гражданка Соколова, походила, что-то взяла на карандаш, а назавтра притащила огромную папку цветных иллюстраций и к каждой картине присобачила сбоку толстенными гвоздями какой-нибудь шедевр художника-классика. В полиции следователь спросил Соколову: "Зачем Вы занимались хулиганством и стеновредительством, гражданка Соколова?" Гражданка Соколова, ни слова не говоря, вытащила самый большой гвоздь и прибила к стенке самого следователя, а рядом свою фотографию: "Их разыскивает полиция!"
И что теперь прикажете делать?
Михаил Гуськов   19.02.2015 18:37   

 
Миша, ничего, просто, висеть рядышком. В конце концов, одно другому не мешает :) и не портит. Этот стих от Лермонтова влез в тему про Ваш листочек, влюблённый в розу: перед тем, как в цветок влюбиться, он к чинаре просился... Но той не понравился...
Ирина Петал   19.02.2015 19:38   


"что-то взяла на карандаш, а назавтра притащила огромную папку цветных иллюстраций и к каждой картине присобачила сбоку толстенными гвоздями какой-нибудь шедевр художника-классика."

Обалдеть, Гуськов, Вы классически мудры в новой простоте нового времени! Этот описанный Вами процесс, напомнил мне методику создания коллажа(каламбура творческого, целого мира!), словесного или из клипарта. Ведь вначале где-то что-то видишь, слышишь, читаешь - в памяти на полочки складываешь. Если уж образ очень запомнился, он, голенький иль в старом наряде, просит новой одежды, новой надежды... Ах, женская мода, женское рукоделие... Интернет хранит много деталек, изюминок, прибамбасов, и новое - это хорошо забытое старое, так что лёгкий обзор классиков, проснувшийся в новом времени, обнадёживает... Остаётся только развесить всё на собственную "стенку" воображения, прибить огромными гвоздями, чтобы не упустить момент и картину. Взором выложить новую мозаику, переставляя картинки местами... Ах, и душа открывает окно в новую картинку мира. Ну, это, типа - надоедливые и раздражающие обои в комнате поменять... Если нет новых обоев, из старых клочков собрать новые и в другом порядке наляпать на стенку! Можно, конечно, совсем озвереть о новизны... Иногда белая стенка - идеальный вариант.

Прикиньте, как-то возвращаюсь к страничке одного, симпатичного мне Автора, в надежде почитать его стихи, наши беседы. свои монологи, свои ж рецки, это как коту пометить территорию - я здесь была, застолбила - тоже моя часть от территории стиха отпала... И что я вижу? Ни бум-бум... От меня на его страничке не осталось и следа - он, трудяга, не поленился, все мои рецки, все мои мысли удалил... Всё выбелил... Ни слова, ни запаха моего. Подумала, прикинула - мной на его страничке и не пахнет... Чуждый мир... Стихи его, как в белоснежной палате №6, под капельницей его собственной голубой кровушки, охрана перед дверью. А я тут припёрлась со своими "картинками" и розовыми гвоздиками-кнопочками... А там такой Идеал! И мой Листик "чинаре" солнечной, поэтической не приглянулся... Вот. Несу весь свой хлам, хаос в свою коморку, на свою станичку и развешиваю на своих стенках... Это мой мир... Даже, если сайт рухнет, но мой мир не умрёт :)) : на чистом новом поле развешаю свои картинки и собственными буквами их подпишу...

Да, Михаил Павлович, Вы тоже можете весь мой мусор, мой лепет, удалить. Не сомневайтесь, Ваш выбор будет правильным :).

С уважением,
Ирина Петал   19.02.2015 22:53


Ирина, голубушка! Солнце стотысячелучевое, кужа ты скрылось-закотилось! Померкла земля, и остановились планеты. Когда ты была, казалось лишней, когда тебя не стало, оказалась необходимой. Вернись на наш небосклон, или тебя притащат назад в железной клетке!
Михаил Гуськов   22.02.2015 18:33 


"стотысячелучевое" - ага, вернись и тебя поставят чучелом в поэтическом огороде.
Ирина Петал   22.02.2015 20:41


"или тебя притащат назад в железной клетке!" Так и есть, литература сродни зоне, тюремные законы. Литература - дочка людоеда.
Ирина Петал   06.03.2015 11:40


* Коллаж по картинам Романа Величко




Взгляни на белизну листа
Оскар Хуторянский

Взгляни на белизну листа,
На чистый холст, на вязкость глины,
На арфы грацию, смычка,,,
Вздохнет душа - все мы едины.

Чтоб выразить себя душа
Многообразна и крылата
Находит выходы спеша...
Выходит с болью, как расплата. 

За дни проведенные взаперти,
За пытки суеты и буден,
За то, что зову вопреки
Ее не слушаем и судим.

За то, что чувства все в цепях,
Что наша мысль - им инквизитор,
И не за совесть, а за страх
Ту душу нашу держит в пытках.

Первична плоть, вторична мысль
Учили нас, мы доверяли...
И пусть душа стремилась ввысь
Что о душе тогда мы знали?

И вот теперь перед листом
Душа сама толкает руку,
И ускользнувши из оков
Свою здесь излагает муку. 
©  Оскар Хуторянский, 2015
http://www.stihi.ru/2015/01/25/226



Осенний лист - визитка осени
Мой клип: http://www.youtube.com/watch?v=-NqDNXBb-_c

«Кленовый лист» (Иван Кожемяко 3) http://www.proza.ru/2014/01/08/1447




- Чем меня привлекают стихи? Я часто нахожу в них ответы на свои вопросы. Когда-то возник один вопрос… Стих Николая мне ответил, через время…:

Тайна любви всемогущая —
это ларчик.
А ключик — прост:
верить в лучшее в человеке!
В самое-самое лучшее!

И звездой оно вспыхнет —
в ответ! —
среди звезд…
© Николай Рустанович

Многие авторы меня ругают за то, что пишу рецензии чужими стихами. Но я не умею писать стихи, нет такого дара, не всегда умею красиво сказать поэту и прозой, не хватает словарного запаса, кругозора и образования, не имею чёткой точки зрения на тему стихотворения. Я имею всего лишь своё зрение и отражаю его чужими стихами, фразами, которые подбираю под своё внутреннее мировоззрение. Поэтому, Оскар, и Вы на меня не обижайтесь за развёрнутые замечания, рецки с чужими произведениями. Я хорошо знаю, что авторы подобного не любят – это отвлекает других читателей от произведения Автора. Вы всегда можете всё удалить, это право Автора. А для меня, читателя, такие рецензии - это мои же мысли, образы, только выраженные через чужие стихи (текст). Чтобы мне самой сформулировать чётко и кратко выводы на определённую тему(темы), требуется часто больше времени и знаний, а первое впечатление от прочитанного – дополняется другими произведениями для более полного понимания темы, которая заинтересовала.

И читатель пишет, когда чувствует доверие к себе со стороны произведения и его автора. При малейшем отторжении со стороны автора или при ощущении чужой неискренней игры, заставляющей играть читателя по навязанным правилам, читатель уходит. В конце-то концов, у читателя тоже есть выбор, маленький, но его - читать или не читать, выбирать из произведений - по своей вере.

С уважением,
читатель
Ирина Петал   10.03.2015 10:59   


- Даже не знаю как отвечать на такой поэтический экскурс. Спасибо. Я рад что мои произведения вызвали у Вас такие ассоциации.

С уважением,
Оскар Хуторянский   10.03.2015 16:36   


- Хотела Вас похвалить, описать, почему читаю стихи... Потом подумала, а ведь это не главное. Просто, Ваше стихо захотело пообщаться с другими стихами. Люди общаются друг с другом, а стих чем хуже? Да и ему женского внимания от Рецензии хочется... Почему бы и нет? Всё просто...
Ирина Петал   10.03.2015 21:06 
(Рецензия на «Блажен кто верует» (Оскар Хуторянский) http://www.stihi.ru/2015/03/10/1002)


Ира, приятно контужен взрывом Ваших ассоциаций. Спасибо... Курил,бросил.Стал ненавистником курения, как формы затяжного суицида.Курение, как уныние - грех... Мои плюсики - символы положительных импульсов, зелёные всплески сердечной чакры... Просветлённости.
Сергей Христовский   10.03.2015 16:37

"Просветлённости" - А что, у меня совсем никаких сдвигов, совсем тёмная?

Вот, Луна высунула мордочку и посеребрила озеро нашей беседы переливами. Новое тело Замечания восторженно смотрит на это чудо... Вернее, чудачество. Ему так хочется сорваться и лететь в открытую дверь... И чего торопится? Ведь я сейчас нажму кнопочку "опубликовать" и оно, замечание, полетит без всякого права редактирования...

Рецензии повезло больше, её тело редактируется. Женское тело, как холст, просит красок... Рецензия - женского рода, замечание - среднего рода и оно не редактируется, только полностью добавляется-удаляется. РеЦЕНзия, цена, оценка произведения - одна. Клеймо, кнопочка оценки ставится сразу, текст(дата) подлежит редактированию... А заМЕЧание... Меч Рецензии! "Она за все, что есть святого, Велит сражаться до конца, Велит сжимать в руке суровый Меч рыцаря, к боям готовый, И арфу звучную певца." /В. Гюго/
Ирина Петал   10.03.2015 20:25   


Нда, кажется я совсем забыла о самом произведение и его Авторе, Христовском... Если коротко, то это два самый светлых пятна на розоватом фоне рецензии и серости читательских замечаний. И хотя доля творческого процесса, возможно, количественно не преобладает, качественно - блин, слов не хватает... Сознательное, а может, бессознательное, начало контролирует главную цель и контуры художественной концепции произведения, высвечивает светлое пятно в мышлении поэта, и весь его жизненный и художественный опыт организуется вокруг этого светового пятна! Это так бесподобно! Однако, стоит оценить это Произведение - высшая оценка читателя! Всё же оно способствовало моему дальнейшему творческому росту - ряду сребристых замечаний...
Ирина Петал   10.03.2015 20:39   


И хотя доля творческого процесса - пропустила слово - "И хотя доля творческого процесса Автора"
Ирина Петал   10.03.2015 20:41
/Рецензия на «Импрессия 210» (Сергей Христовский)
http://www.stihi.ru/2015/03/05/201/






                Я верю, что листик травы
                Не меньше сверкающих звезд,
                И что не хуже их
                Муравей и песчинка,
                И яйцо королька.
                И что древесная лягушка –
                Шедевр, выше которого нет…
                Уолт Уитмен




_____________________________
Осень - это почтовая служба
Михаил Гуськов

Осень! Снова срываются листья,
И костры превращают их в дым.
А ведь это возлюбленных письма
И посланья ушедших к живым.

Может, адрес написан неточно,
Иль прожилок оторвана часть…
По весне листья – новая почта
И надежда любимых на связь.

- Прочитайте! -  листков трепетанье…
- Отзовитесь! Устали мы ждать! –
Опадают на землю посланья
Непрочитанными опять.

И печальны осенние ноты,
На письмо не получен ответ,
Потому что потеряны коды
И утрачены шифры тех лет.

Всё равно где – в Москве или в Риме,
Каждый лист без ответа уйдет.
Не востребован адрес и имя,
В прах рассыпался штемпель и год.

А была ведь любовь или дружба…
Письма-листья летят и летят…
Осень – это почтовая служба,
Что их все отправляет назад.

20140917
© Михаил Гуськов, 2014
http://www.stihi.ru/2014/09/21/80


Рецензия на «Осень - это почтовая служба» (Михаил Гуськов):

«Осень – это почтовая служба, Что их все отправляет назад»

Эх, Поэт, поэт, да подари ты Осени велосипед! Быстро всех облетит, все письма доставит. Сказкой всех одарит. Золотом осыплет каждому, входящего в её ворота.

«Я почему раньше злой был? Потому что у меня велосипеда не было» - подумал Игорь Иванович Печкин, главный почтальон Сказки, с надеждой получить велик от самого М.П.Гуськова!
Ирина Петал   02.10.2015 14:50   

 
Здравствуй Ира Петал...
Я клещами пытал,
Заставлял: "Отрекись!"
Ты кричала: "Ни в жизнь!
Буду снова и снова
Славить Мишу Гуськова!"
И разжалобил плач,
И поверил палач,
Из Гуськова для Иры
Сотворил он Кумира!
А еще ей Пророк
В руки дал молоток,
И поведал на ушко,
Что еще есть и пушка...
Михаил Гуськов   03.10.2015 01:45   

 
Да, про велик... Велик обязательно будет!
Михаил Гуськов   03.10.2015 01:53   


Кумира. Кум Ира? Так мы теперь кумовья?
Ирина Петал   03.10.2015 08:19   


Не вЕлик, а велИк
Михаил Гуськов   03.10.2015 18:17   


Здравствуй, Миша Гуськов.
Ты прекрасен - нет слов!
Многозначен твой Лик.
Многогранен Язык!
Ты Велик, ты Велик!

Ик, ик, ик, ик (пардон, хто-то меня вспомнил, неужели? неужели Сам Гуськов?! боюсь даже подумать, кто Он, а кто йййа? пойду попью водички или воздуха в рот набрать и замолчать... ой, полегчало, без трепета не могу смотреть на его мужской лик, дрожу осенним листочком...)

Получить в подарок от самого Гуськова слово "ве-лик"?! О, это Великий Дар. На какую ж буковку нажать, на Е или И? В какую ударить? Слыхала, есть языки, типа карельского или литовского, у них ударение в словах всегда на первом слоге. Ну почему я по паспорту русская и должна всегда сама выбирать: первый слог или второооой, ой?!! С другой стороны, как хорошо, что я русская: сейчас закрою глаза, барахну, и.... куда кривая выведет, куда попаду, доверюсь женской интуиции! Один фиг, чего долго голову ломать, всё равно слова похожи "веЕлик" и "велиИк". В этих словах главное что? Тор-моз!

"Отрываюсь от твердой земли-
Так хотелось фазы полета!!!
А навстречу - сплошная двойная.
И со всего разворота...

Я врезаюсь во встречный поток,
На секунду, вдруг, осознав.
Тормоза - это нервов моток.
Не проверила... Видимо, зря."
(с) N-Nata-as, "Мои тормоза"
Ирина Петал   04.10.2015 13:37







____________________________________
Листья-слова... С. Есенину
Сергей Жигалин 12
Как дерево роняет тихо листья,
         Так я роняю грустные слова
                Сергей Есенин

Землёй когда-то листья станут снова,
В ней крохотное семечко взойдёт
Побегом слабым, а быть может, словом,
А слово нежной грустью расцветёт.

И зазвенит на ветках птичий щебет.
А кружево из света и теней
Сведёт земную тяжесть с лунным небом…
Соединит грамматика ветвей

зелёный лист с листком, со словом слово,
тьму земляную – чистый ветерок.
Жить, как и умереть – давно не ново…
А слово, всем привычное – росток

из прошлых слов, из облетевших листьев
К иным стихотвореньям и лесам,
К простому свету несказанных истин
И к юным человечьим голосам.

Поэт играет? – нет, живёт словами,
Сгорает сердцем, чтоб тебя согреть…
Берёза шепчет нежными листками
О том, чему процвесть и умереть.


___________________________________

Просили указать цитаты. Дело в том, что прямых цитат нет. Есть парафразы, вариации. Например: "В этой жизни умереть не ново,/ Но и жить, конечно, не новей" (С. Е.) - "Жить, как и умереть, - давно не ново"; "Что пришло процвесть и умереть" (С. Е.) - "чему процвесть и умереть"


© Copyright: Сергей Жигалин 12, 2012
http://www.stihi.ru/2012/07/05/7742










________________________
Я чистый лист
Пётр Грушин

Я чистый лист и ничего не знаю,
А может просто, знать и не хочу!
Как не хотел понять, зачем страдаю,
Решаясь в сердце погубить любовь свою.

Пора решать, какой бы выбрать метод,
Да так закрыть, чтобы забыть наверняка.
Твердил рассудок, сам того не ведал,
С кем спор затеял, глупый, сквозь века.

Твердит упрямо, надо что-то делать,
Напиться что-ли, взять, да и уснуть.
Еще услышал, клином вышибают,
Кого-нибудь, возьмут, да и найдут.

Искал решение не долго,
Советчиков, хоть пруд пруди.
На смену им, советчики без меры,
Еще не то увидим впереди:

Обряд простой, каленое железо,
Слова заветные над ледяной водой;
"Отбрось сомненья, всяк сюда входящий",
— Мечты, терзания, оставив для другой.

Душа металась, колотила в сердце,
Отчаявшись любовь свою спасти.
Рассудок, расставлял приоритеты,
Решая, как и с кем, куда теперь идти.

Почувствовав исход, душа тотчас рыдать,
Лишь из последних сил, беду пытаясь отвести
И было принялась её оплакать,
Одной слезой, очистив помыслы мои.

     Когда же помыслы чисты, а чувства близки,
     То торжество любви произойдет.
     Храню любовь, она с душою сердце греет.
     Храни и ты, она мою всегда найдет!

Я чистый лист и ничего не знаю,
А может просто, знать и не хочу,
Как убивать любовь дарованную Свыше
И лишь поэтому молчу.

08.03.2016

© Copyright: Пётр Грушин, 2016
http://www.stihi.ru/2016/03/08/7413



---------------------------
Листья
Сергей Христовский

Мне бы тебя увидеть,
Да похвалиться нечем,
В храме поставлю свечку
И на дорогу выйду.

Небо осеннее чисто,
А на душе - ненастье,
Да на дороге листья
Каплями солнца гаснут.

Знаю, моей судьбы
Не отмолить, не вымолить,
Мне бы с тобою быть
И называть по имени.

Небо осеннее чисто,
Небо осеннее ясно,
А на дороге листья
Всё ещё бредят красным.
© Сергей Христовский, 2016
http://www.stihi.ru/2016/10/13/5347




«Он падал медленно» (Татьяна Красюк) http://www.stihi.ru/2012/11/03/9420
«Выпало упасть ему...» (Татьяна Красюк) http://www.stihi.ru/2016/11/04/3544



Лепесток
Весса Блюменбаум

ЛЕПЕСТОК

На ладонь положу свою
Темно-красный я лепесток.
Никому его не даю,
Ведь известно, как мир жесток.

Слишком много неловких рук,
Слишком много дурных людей –
И, как глаз свой, от всяких «вдруг»
Берегу его каждый день.

Слишком нежен он… Никому
Оттого его не даю:
Чиркнешь ногтем ты по нему –
Будет ранен он, как в бою.

Темно-красная брызнет кровь,
Как гранатовый терпкий сок…
Я ладонь прикрываю вновь –
Слишком дорог мне лепесток.

Темно-красный живой огонь,
Что в душе растопил мне лед...
Прижимаю к груди ладонь –
Розой сердце мое цветет.

2017
© Copyright: Весса Блюменбаум, 2018
http://stihi.ru/2018/01/18/9326



Чистый лист искал работу
Любовь Тамбовская 2

Чистый лист искал работу,
вдохновения искал
в красках, в рифмах, в сказках, в нотах.
Первый бал?.. Девятый вал?..

И блаженство. И страданье.
в жизни  - всё... Война. И мир.
Преступленье.  Наказанье.
мать Тереза - и вампир.

Лист трепещет. Лист дрожит.
Мир ему принадлежит.

Музыкант. Поэт. Художник
Счастье. Горе. Радость. Боль.
Им сочувствовать поможет
в рифму сыгранная роль...

В рифму с цветом, нотой, словом,
С неизбежною судьбой.
Будет прежним  - станет новым
каждый день для нас с тобой!

Человек свершил работу
в красках, в рифмах, в сказках, в нотах.
Всем на свете дорожит.
Мир ему принадлежит.

© Любовь Тамбовская 2, 2021
http://stihi.ru/2021/01/02/4827




 
Ответ... Метасказ
Михаил Гуськов

Золотом усыпана дорога,
Врезан в небо журавлиный клин...
Листиков кружащих очень много —
Подхвачу какой-нибудь один.

— Друг ты мой, что происходит с нами,
Почему я сам не свой, скажи? —
Листик мне ответил не словами,
А прожилками своей души:

"За чертою радостного круга
Мы с тобой — и нет пути назад:
Заболела у тебя подруга,
И не может больше выйти в сад..."

© Copyright: Михаил Гуськов, 2022
http://stihi.ru/2022/09/28/7244