В юности я занимался стрельбою и боксом

В юности я увлекался стрельбою и боксом,
 видно, хотел чемпионом всепризнанным стать я,
 и потому я ни гривнам молиться, ни баксам
 не научился, талоны спортивные тратя.
 Юность – звезда, а звезда постепенно сгорает,
 мышцы рельефные сгладило времени сало:
 поздно, наверно, молить уже Бога о рае,
 там и безгрешным-то места, наверное, мало.
 То и осталось, что стал стихотворцем ненужным,
 хоть и стихи выдаю, я клянусь, не бездарно,
 если чекушку сварганю за строчки на ужин,
 значит, не всё ещё подло, безгонорарно.
 Этим стихом я решил пародистам потрафить,
 даже могу поместить его в их Интернете:
 я, открывая одну из своих биографий,
 тем подставляюсь, – пусть кушают, сукины дети.
 Строй поменялся, а юность вернуть он не в силах,
 кто был ханыгой, тот стал бизнесменом – умора!
 Долго меня по империи бывшей носило,
 но, как по-Бродскому, жить я остался у моря.
 Сам ли я выбрал, меня ли отметило место,
 видно, про это судьба лишь ответит поэту:
 в этом краю я довольно писака известный,
 всё потому, что писак настоящих здесь нету.
 Так, графоманов повынесло мутной  волною,
 ни рифмовать не умеют, ни, где уж, блеснуть
 парадоксом,
 да и куда им, коль честно, тягаться со мною –
 в юности я занимался стрельбою и боксом.