И заплачет мать...

Ветер гнёт к земле ветки тонкие,
Соловей отпел песни звонкие,
Во сыром бору дуб качается,
А земля гудит, содрогается.

То не дождь стеной, то не гром гремит,
То война идёт, то земля горит.
«Грады» страшные, да зловещие,
«Смерчи» дикие, сны всё вещие.

«Ураганы» бьют, сёла рушатся,
Города падут, да разрушатся.
И стоит стеной сила тёмная,
Да царит война неуёмная.

Во сыром бору жёлтый лист дрожит,
На земле сырой, да солдат лежит.
Чей – то милый сын, может чей – то брат,
Может, чей – то муж, а, быть может, сват.

И отпеть его лишь соловушке,
Течь в земле сырой его кровушке.
Где ты, матушка, где жена родна?
В обе стороны всё война одна.

Ворон бьёт крылом, насмехается,
Догорает жизнь, да кончается.
Не оплачет мать сына милого,
Не поставит крест над могилою.

И получит мать, да казённый лист,
Что пред Родиной сын ваш, дескать, чист.
Средь живых, увы, больше нет его –
Канул без вести. Больше ничего.

И заплачет мать горькою слезой:
Не вернётся сын больше в дом родной.
Не обнимет мать сына милого,
Не поплачет мать над могилою.

И зачем пошёл, да на брата брат,
И зачем пошёл на войну солдат?
Получил приказ, да братьёв же бить,
И с кого теперь матерям спросить?

И уж тысячи не вернутся в дом,
Полегли сыны, да в аду с огнём.
И за что легли, не успев понять,
Приказали им по братьям стрелять.

И идёт война – сила дикая,
Льётся кровь рекой, да великая.
Бьются с братом брат, да славянский род!
Боже праведный, вразуми народ!

Что, Всевышний наш, ты оставил нас?
Отвернулся, что, в этот грозный час?
Напилась земля кровью братскою,
Забрала в себя жизнь солдатскую.

И встаёт рассвет кровью алою,
Да закат падёт в землю талую.
Вороньё кружит, да добычи ждёт,
А война черна по земле идёт.

«Грады», «Смерчи» бьют по братьям родным,
Да по женщинам, да дедам старым.
На сырой земле чей-то сын лежит,
Да осенний лист на ветру дрожит.