русалкино счастье

В зелёном болоте, заросшем кустами,
На тине нетронутой, словно ковёр,
Сидели русалки, мотали хвостами,
Вели непонятный и длительный спор.
Одна говорила, пиявку хватая
И в пальцах играючи, словно дитя:
- Смотрите пиявка смешная какая!
Теперь она будет отныне моя.
Ах, разве не счастье?! Как это прекрасно,
Сидеть в этом царстве зелёных болот!
Конечно, пиявке любой даже ясно,
Где счастье на свете? Отвечу я - вот!
  Она рассмеялась, скользнула, как лодка,
Волну раздвигая движением рук,
Хвостом трепыхнула и тины щепотка
Взлетев, опустилась, обрызгав подруг.
Другая русалка ей в тон рассмеялась
И тоже хлестнула хвостом по воде.
Лягушки, сидевшие там, испугались,
Заквакали сразу невидимо где.
- Ах, да? Для тебя это счастье? И только?
Лягушек пугать и пиявок ловить?
А мне в этой луже обидно и горько,
В другом я болоте хотела бы жить.
Слыхала получше тут есть недалече,
Лягушки жирнее, пиявок не счесть,
А тина пуховая, мягче и легче,
Вот там бы нам жить- это счастье и есть.
- Ах, если б вы знали, подружки родные,
Что кроме болот существуют моря,
По ним корабли проплывают большие,
В их воды спускают они якоря.
  Русалочка третья  горько вздохнула,
Сомкнула уста, продолжать не хотя,
Задумалась, даже немножко всплакнула,
Венок из кувшинок искусно плетя.
Потом на подруг посмотрела украдкой,
Увидев огонь любопытства в глазах,
Как песнью она говорить стала гладко,
Со сладостью в мокрых холодных устах.
- На дне у морей города, государства,
Вода глубока, бесконечна, чиста.
Имеет король там морской своё царство,
Его бородища длиннее хвоста.
Он ростом огромен и страшен во гневе,
Однако как царь справедлив и умён,
С годами сильнее становится в чреве
И царствует он всех веков испокон.
Часто в карету садится большую,
Трёх страшных акул запрягая в неё,
И цель от поездки имеет простую-
Владение чтобы увидеть своё.
И есть у царя того дочери, краше
Которых во царстве морском не найдёшь,
Хвосты их длиннее и ловче, чем наши,
А волос у них с водопадом похож.
Всегда веселЫ и живут беззаботно,
Шныряют с рыбёшками там или тут,
Друг дружку за хвост оттаскают свободно,
Из ног осьминога косички сплетут.
А царь неустанно к своим ненаглядным
Взывает, густющие брови сомкнув,
И посохом бьёт золотым и нарядным,
Его же потом сгоряча отшвырнув:
-" Не смейте в одном моих слов ослушАться-
К поверхности моря не вздумайте плыть!
А если посмеет из вас кто подняться,
Моей тут пощады не может ей быть!"
  Русалки смеялись над ним и шутили:
- " Ну сколько, отец, это можно твердить?
До буковки мы твой приказ разучили,
Хоть в ночь разбуди, сможем в точь повторить."
  Улыбкой сиял тогда царь добродушно,
Садился на трон со спокойной душой,
Не знал, что из дочек одной непослушной,
Подняться к поверхности было мечтой.
Она не решалась и долго терпела,
Да только мечта очень сильной была,
Перечить царю хоть она не хотела,
Но, как то не вытерпев, ввысь поплыла.
Чем выше летела, тем больше хотелось,
Как будто она задыхалась в воде,
Казалось, что жизнь где то выше вертелась,
Она будто там, запрещённое где.
Всё ближе и ближе, не чувствуя горя,
Русалка последний свершила рывок,
И вот- голова над поверхностью моря
И нежно ласкает её ветерок.
Ах вот он чего от них прятал так рьяно!
Он солнышко прятал! Но как он посмел?
Она засмеялась счастлИво и пьяно-
Старик этим сам наслаждаться хотел!
Решила нырять за сестричками было,
Чтоб чудо им это самим созерцать,
Но вдруг увидала- вдали что то плыло,
Её любопытство взыграло опять.
А был то корабль. Я прежде сказала-
Огромен, как царство морское красив,
Русалка в волнах от него заплясала,
Глаза широко с восхищеньем открыв.
На том корабле, как мальки, копошились-
Мне щас не поверишь не ты и не ты-
Глаза у русалочки шире открылись,
А были то люди- смешные хвосты.
Такие, как мы, но хвоста было двое,
Как будто один разрубили на два.
Русалка, увидевши чудо такое,
От крика себя удержала едва.
Один, с корабля, её тоже заметил,
С таким же двойным интересным хвостом,
И пальцем руки в её сторону метил, крича:
-" Эге- гей! Человек за бортом! "
Русалка смотрела, её забавляло-
Вот лодку спустили, вот ближе она.
И наша несчастная к ней подплывала,
Смотря на две пары смешнейших хвоста.
-" Давай сюда руку! "- из лодки просили,
Она улыбалась доверчиво вновь.
Её тут же грубо на верх потащили,
Царапая кожу русалочки в кровь.
На дне этой лодки беспомощно бьётся
Русалка с хвостом пересохшим своим,
Лицо исказилось, уже не смеётся,
Склонённые люди застыли над ним.
-" Пагодой клянусь! Это что? Чертовщина?"
-" Да якорь мне в брюхо и в глотку мне ром!"
-" И что это, чёрт подери, за скотина?
Не рыба, не девка... Срази меня гром!!!"
  " Пустите же в море "- уста её просят,
Но только не слышит ни кто её слов,
Проклятия в небо лишь только возносят
Две пары смешных непонятных хвостов.
Но тут покачнулась их лодка, крутнулась,
Наверх поднялась, опрокинулась дном.
Русалочка, в воду влетев, окунулась,
Играя своим пересохшим хвостом.
Отец же, схватив за запястие дочку,
Помчался на дно, ничего не спросив...
   На этом русалка поставила точку,
В болоте все слёзы свои утопив.
- Так счастье для вас это только болото?
Подруги мои, вы, как рыбы, просты.
Хвосты, посмотрите, скучны у нас что то,
Я думаю счастье- смешные хвосты.
                7.01.2003.