А я же знала, что все будет как-то так

А я же знала, что все будет как-то так. Не позвонишь, не навестишь и не напишешь.
Мы не спускали друг на друга всех собак, а лишь забились по углам – ну чем не мыши?

Как жили дальше? Научились закрывать входные двери на чугунные засовы,
Заколотили даже окна, чтоб опять не ослепил нас яркий свет простого слова?

Я вспоминала о тебе в своих стихах и возвращалась в «год назад», а вот – «четыре»,
Вела дебаты, как тупой политикан, орущий лозунги и мат в прямом эфире.

Глотала чай, но чаще кофе, горький вкус и аромат его сплетались в волны эха:
«Я не люблю и не влюблюсь – люблю, влюблюсь», - и становилось как-то вовсе не до смеха.

И кем я только в эти годы не была! Как тот Дедал, что лабиринт царю построил,
Так я из мыслей паутину наплела, да вот сама же и запуталась в ней вскоре.

И как Икар потом взлетела высоко, а там тепло и льется свет священно чистый,
Еще подняться бы до самых облаков! Но тает воск на слабых крыльях слишком быстро.

Они ломали все по-разному, мои… и не мои. Один ведь черт! Все приносили
Тоску и боль. А о другом и не моли. Вот поклоняюсь я отныне духа силе.

Что до тебя… Сам рассказал бы, как ты жил. Ах да, прости, «…не позвонишь и не напишешь»,
И лишь когда вдруг вздрогнет прошлое, ожив в воспоминаниях, свою жену обнимешь.