Атака мертвецов

Посвящается героям обороны крепости Осовец (сентябрь 1914 - август 1915 гг.)               



На рассвете войну объявили,
И кровавым спустился закат,
Под пронзающий свист артиллерий
И под пыль бетонных преград.

Там в местечке далеком и тихом,
И отныне на Польской земле,
Гарнизон наш стоял позабытый,
В осажденном врагом Осовце.

Им не надо медалей и славы,
Только б память осталась жива.
Память подвига Русской Державы,
Тех парней, что сражались тогда.

Триста дней небывалой осады:
Сотни тысяч снарядов и бомб.
Против тысячи русских солдатов,
Защищавших в тот миг гарнизон.

Клубы дыма и черное небо.
Крики боли и горечь потерь.
И кровавая красная пена,
На зеленой доколе траве.

Немцы жутко народ прагматичный:
Побоялись ввязаться в штыки,
А снарядов удар хаотичный
Разрывал душу русской земли.

Триста суток – с утра и до ночи!
И повсюду…повсюду огонь.
А при взрыве – с бетонною крошкой
Черный пепел, как знак похорон.

Время шло, ну а крепость стояла.
Да от тысячи бравых солдат,
Только рот с неполным осталась –
Их осталось всего шестьдесят.

И затихла оружия бойкость,
И окутало все – тишина,
Только ветра попутного легкость,
В крепость яд с собой принесла.

Облака из хлора и брома
В высоту до двенадцати верст,
Как стена ядовитого смога,
Проникала под кожу и в нос.

В окровавленных русских мундирах,
Задыхаясь, сжимая кадык…
Умирали в муках мужчины,
Защищавшие раньше живых.

И опали с кустарников листья.
Почернела от яда трава.
И немецких отребьев семь тысяч,
Заявили на крепость права.

Маршируя, как вестники смерти:
Гордо, с легкостью снятых оков…
Устремились в позорное бегство,
От атаки живых мертвецов.

В окровавленных тряпках на лицах,
Из последних жизненных сил,
Обратили без выстрелов в бегство
Немцев сытых, живее живых.
………

Крепость русские так и не сдали.
Умирая, хранили страну.
Усомнится в славянах не дали,
Смерти черной и даже врагу.

Мы историю нашу не знаем,
Осовец – как страница ее,
Им не надо медалей и славы,
Только б помнить героев в лицо.