Их свела сюда война

Введение
Великая Отечественная война стала не просто суровым испытанием для всего советского народа, она оставила нам на века страшные, но и героические страницы небывалой в истории человечества трагедии. В начале войны немецкой армии удалось захватить в плен огромное количество советских бойцов и командиров. На всей территории  Европы и оккупированной немецко-фашистскими войсками территории СССР  создавались  лагеря для военнопленных.     Плен   для  советских людей  обернулся голодом, холодом, болезнями, издевательствами и нечеловеческими муками.
     В первый год войны в стране существовало около 10000  немецких лагерей для военнопленных. Лагеря были везде, а так же и на территории Ленинградской области…

I.

Их свела сюда война.
-Спи Миш, - твердила сестра, -  мне очень тяжело говорить, понимаешь? Сил совсем нет. Попытайся пожалуйста уснуть милый мой, родной брат. Такое ощущение, что когда я говорю, всё тепло из меня выходит и я чувствую, как  умираю.
- Я боюсь заснуть и не проснуться, - говорил он,тихо глотая слёзы руками. Миша понимал, как больно слышать эти слова её сестре, понимал, что он не должен этого говорить, а  должен просто лечь, лечь умирать. Ведь она, его сестра, его мать, не может ничего сделать, ничего.
-Не умрёшь, никто не умрёт, знаешь, что не даст нам умереть? Наша с тобой любовь. Мама рассказывала, что именно она не дала умереть папе, её любовь. Я тоже люблю тебя очень Миша, поэтому ты не умрёшь, мы не умрём. Ты только ляг и засыпай, а на утро будет хлеб, для тебя и для меня - 2 кусочка хлеба. Знаешь Миш,  я очень хочу спать, очень, поэтому я не могу больше говорить с тобой,  я люблю тебя, я засыпаю, и ты тоже засыпай…
Соня закрыла глаза. Миша внимательно посмотрел на неё, на родное лицо, на родные руки. Они были страшными, синими, все в порезах и синяках. Каждые два дня Соню куда-то уводили, а на следующий день появлялись синяки. Он спрашивал, где она была, она не говорила, лишь улыбалась. А потом через некоторое время шептала ему на ухо: «Помнишь? Победа будет за нами, надо только подождать…». А после она засыпала и просыпалась и её уводили опять. В этот раз она так же пришла к нему, так же закрыла глаза и заснула…
-Я люблю тебя – произнёс он. Миша лёг на колени и начал думать. Странное слово – любовь - почему оно придаёт ему столько сил? Он этого не  понимал, но чувствовал, что вместе со словом «люблю» вырвалось какое-то тепло, которое  передалось ему, он думал, думал, колени Сони словно стали согревать его лицо, и он заснул.
Проснулся через несколько часов от странного холода, Миша не мог понять, что случилось, почему ему так холодно, почему вокруг так темно, им овладело непонятное для него беспокойство, страх полного одиночества. Он встал, отряхнулся от земли, огляделся, все его друзья спали, кто - то тихо стонал, кто - то тихо плакал, он сразу понял, что чего-то не хватает. Ну, конечно же, его сестра, её нигде не было.
 -Должно быть опять увели куда-то, - подумал Миша. Ладно, я буду её ждать, она вновь придёт, обнимет меня, скажет, что любит и мне станет легче. Миша зажал колени руками, опустил голову и начал думать, что всё скоро закончится, всё станет как раньше, он снова пойдёт в первый класс и будет учиться в школе. Ему ведь Соня обещала, она же сестра, а сёстры не врут. Ещё она всегда говорила, что воюют только глупцы, что от войны нет пользы, нет добра, нет солнца,  и всем людям на Земле очень плохо. А зачем, чтобы кому-то было плохо? Зачем эти мужчины, которые почему-то не говорят на русском языке, так издеваются над ними? Мама всегда учила, что взрослых всегда надо слушаться, они не обидят ребёнка, значит надо слушаться их, должно быть они желают всем детям только добра.
Миша проснулся уже утром, свет дня уже придавал ему силы, единственная мысль посетила его в тот же момент: «Соня, его сестра». Но её нигде не было, нигде. Миша почувствовал новое, совсем незнакомое ощущение в его груди – полное одиночество. Он не осознавал, почему ему так страшно, все вокруг сидят, кто-то спит, их не бьют, не ведут на работы., но, боже мой, ему страшно. В носу засвербило, ком подошёл к горлу, он перестал видеть всё вокруг, всё расплылось, но почему, почему он видит всё так расплывчато. Миша моргнул и почувствовал тепло на своих щеках и вновь понял, что видит. На губах он почувствовал что-то солёное, это были слёзы. Первые слёзы за два года войны. Так никто и не узнал, что самого родного на свете человека больше нет уже как год. Она обещала возвращаться , но тогда она не вернулась. Спустя год Миша узнает правду и сочинит стих, который навсегда останется в его памяти:
"Голодными мы спать ложились, и сны нам снились, снились…
Родные края и родная Россия
Как наяву сон видала – приснилась мне Соня, Соня родная
На ручки взяла и долго целовала.
А труба дымила, дымила…Это детей сжигали
В сером тумане ангелами святыми они поднимались
И безымянными остались."
Немцы старались не оставлять документов о сдаче крови. Но у Миша то знал, что это всё-таки происходило. Смерть Сони сблизила его с Сашкой Рословым, который позже станет его лучшим другом.
Спустя полгода с того дня к Мише подсядет мальчик, звать его будут Сашка. Он был старше Миши на два года, но это были всего лишь цифры.
-Привет,- скажет он. Миша навсегда запомнит измученное  и опухшее лицо мальчика, запомнит навсегда его первые слова при их первой встрече:
- У меня кровь не брали, но моя сестра Лена Рослова умерла там, в лазарете. Она говорила: «Саша, возьми меня отсюда. У меня уже и крови нет, а они всё берут. На следующий день её не стало. Я был там, я видел всё……
И он заплакал. Миша тяжело дышал, но не плакал, слёз больше не было.
 С того самого дня, когда Соня не пришла Мише  с каждым днём всё сильнее её не хватало, всё сильнее жгучая боль в сердце не давала ему спокойно дышать, всё сильнее он чувствовал своё  одиночество, но в тот момент он понял, что не один.
Шёл год каторжных работ, каждый день с раннего утра до позднего вечера все дети Вырицкого концлагеря трудились на полях. Питание было отвратительным, дети теряли силы и умирали, хоронили их на территории лагеря, а иногда закапывали прямо в поле, где и работали.

II.

Это был особенный день. Сегодня Миша сумел стянуть лишний кусочек хлебушка, который раздавала Тамара каждые три дня – лагерные тридцать грамм. Русское женское имя – Тамара ассоциировалось у всех детей лагеря с ужасом.
Только два словечка где-то недалеко « Тамара идёт» вызывало  у детей ужас, содрогание, но в то же время радость. Тамара была шестнадцатилетней русской девочкой  - надзирательницей в лагере. Она разносила хлеб, но так же прославилась в лагере  своей жестокостью. В тот самый особенный день Миша просидел  в холодном карцере двадцать три часа, которые были для него целой вечностью. В тот день ему было суждено было подхватить воспаление лёгких.
Позже Миша сочинит стихотворение:
"У нас была Тамара, что раздавала хлеб,
И маленький кусочек давала на обед,
Но это было мало для нас, больших ребят,
И мы решили хлебца с корзиночки украсть.
Но Тамара увидала, и сразу вмиг она
Нас в карцер посадила — на 23 часа…"
 
Пройдёт долгий мучительный месяц, прежде чем Миша полностью оклемается. Будучи взрослым, он будет вспоминать период своей болезни как один из самых страшных. После карцера у Миши началась лихорадка.
Его друг Сашка сидел рядом с ним и пытался подбодрить его.
- Держись, держись пожалуйста мой самый верный  товарищ, мы договорились, что не оставим друг друга. Только задумайся, два слова «друг друга» имеют столько смысла, друг никогда не оставит своего друга. Сашка плакал, он понимал, что Миша очень тяжело и очень больно в груди. Пять дней дня Мишка лихорадил, на шестой начались  сильнейшие приступы, он кашлял и одновременно задыхался…
-Знаете, я не люблю вспоминать об этом – улыбнулся Михаил Фёдорович, глядя на своих товарищей.
Они не виделись тридцать лет. После войны их разбросали по детдомам по всему СССР. Спустя целых тридцать лет, они все вместе, нет, конечно, не пятьдесят человек, всего лишь десять, но главное то, что они тут, все вместе. Любые воспоминания для  них, как живая рана, но они говорят, они должны говорить, как много детей погибло ради того, чтобы у них была возможность вот так собраться всем вместе, помолчать и почтить память…
Одиннадцатого апреля во всем мире отмечается День освобождения узников фашистских концлагерей. Гатчинский район не стал исключением. В Вырице каждый год проходит день памяти детей, которые не дожили до окончания войны и погибли в немецких концлагерях.

III.

Все молчат, долго молчат,  а внутри живая рана, но каждому есть что вспомнить, что рассказать.
- Меня в концлагерь отправили не сразу, – вспоминает Елена Семёновна,- сначала меня вместе с матерью и пятью маленькими братьями повезли в Германию. Немецкие солдаты заставляли нас сидеть вдоль железной дороги, чтобы наши самолёты не бомбили, а партизаны не взрывали железнодорожные составы, в которых немцы подвозили горючее для аэродромов.… Бывало, пройдёт один состав — нас запирают в сарае до следующего…
- Нас привезли в Вырицу, отобрали от мамы и пускали её только для того, чтобы покормить грудью младшую сестру. Молока не хватало, и сестра вскоре умерла. Её похоронили за оградой лагеря, где к тому времени было уже около 60 детских могилок…
- Как жутко вспоминать, ведь каждый наш день начинался с криков, с того, что по палатам бежала надзиратель Тамара в чёрной форме с широким ремнём, осматривая постель, и кто провинился, того нещадно била плёткой…
- А вы помните работы в лесу и на полях?
- Тогда ещё надзирателем был немец Бруно, он ходил с плёткой и наказывал…
- Три раза в день нам выдавали турнепсовую похлёбку, заболтанную мукой, иногда с кусочком протухшей конины.
-Вы помните, ведь мы всегда сначала съедали жидкость — это было первое, потом густоту — это было второе, а на третье мы сосали маленький кусок хлебушка, как конфету…
Наступила опять тишина, каждый думал над всем сказанным, переживал всё вновь…Вдруг Михаил встал из-за стола, пошёл за своим портфельчиком, открыл его и дрожащими руками достал старенький клочок бумаги, все глядели на него в ожидании. Он развернул его и прочёл:
Комендант: …Жители варварской России, для вас есть место и в цивилизованной Германии. Мы призываем вас добровольно поработать во славу Рейха и изведать хорошей жизни в германском раю…Комендатура, 25 марта 1942 года
Выждав несколько минут, он добавил: «Надо бы сжечь».

IV.

Вырицкий концлагерь отличался особо строгим режимом. Персонал лагеря состоял из нескольких специально обученных людей. Так как это был лагерь для военнопленных, то охрана была чрезвычайно надёжной, побег был практически невозможен. Было несколько случаев побега, но они закончились расстрелами бежавших.
Рассказ продолжила Нина Степнова:
- Я была столь тощей, что легко пролезала в форточку. Из-за этого меня использовали ребята постарше, чтобы открыть карцер, пока надзиратели не смотрят. Со второго этажа меня спускали вниз, через форточку, в карцер. Это было опасно. От такого подтягивания у меня до сих пор болят руки. Потом меня с мамой отправили в Германию. В дороге я потеряла туфлю. Мама нашла какую-то маленькую туфельку, на три размера меньше, втиснула в неё мою ногу, и так я и ходила несколько месяцев, — даже на ночь не снимала обувь, словно срослась с ней. Только когда вернулись домой, бабушка сказала: «Нинушка, разуйся, ведь война кончилась». Ноги у меня так и остались детские, 32-го размера. Но мне ещё  повезло: ведь сколько детей в лагере погибло… 
- Я часто слышала по вечерам от ребят, что по ночам многих увозили куда-то, и они пропадали бесследно, — что с ними было, не знаю…
- Я однажды зимой пытался убежать из лагеря по замёрзшему Оредежу, — но обуви у меня не было, и бежать пришлось босиком по льду и снегу.  Убежать мне тогда не удалось, а ноги до сих пор болят.
- Нет, вы помните, перед школой был небольшой пожарный пруд. Там вначале водились лягушки, потом их выловили и съели в первые два дня и траву, росшую во дворе, мы тоже съели. Зеленело только за проволокой, но и туда мы совали руки, хотя и стреляли. При мне двоих убили за траву и одного за то, что он отошёл на два метра дальше на работе в лесу.    …Однажды в лесу на меня напустили волкодава. Я бежал, а пёс рвал меня. Они собаку пожалели, и меня не застрелили, а только избили за то, что я выскочил из строя, чтобы схватить сухарь на обочине
-Знаете, я смотрю на это  пирожное  у меня в руке и не могу его съесть, просто не могу, мне бы лучше стакан кипятка и кусок хлебушка…
-Нам стоит вспомнить о священнике Серафиме Вырицком, ведь именно он придавал нам силы своими шуточными рассказами и всегда говорил: «Ждите, победа будет за нами»
Эти слова, как больно кольнула в груди у Миши, вот он,  в том самый день, его любимая Соня улыбается и шепчет ему на ушко именно эти слова. Всё, вроде бы отпустило, вроде бы легче…
- Святой человек, ведь не ел, а молился, - вспоминает один из узников лагеря.
Никто из них больше ничего не говорил. Они могли бы вспоминать и вспоминать, но читателю не понять как это больно – вспоминать…

V.

В ночь на 27 января 1944 г. Вырица была освобождена силами 72 стрелковой дивизии. Удалось выяснить, что Вырицу в 1944 году освобождала 72 дивизия. Разведчик этой дивизии Петрук рассказал, как при освобождении Вырицы обнаружил лагерь, в котором находилось ещё 50 живых детей, измождённых и больных. Их накормили, вымыли и отправили в настоящий детдом – Шлиссельбургский.
Мы, не имеем право допустить, чтобы были забыты жертвы войны – маленькие дети. Они, и только они являются последними свидетелями чудовищного преступления и со стороны страны, не сумевшей защитить свой фонд, и со стороны агрессора, допустившего на земле дикое, несвойственное человеку злодеяние – целенаправленное уничтожение детей. На основании архивных документов, рассказов очевидцев, научной литературы,  я узнала много нового одной из трагических страниц нашей истории, земли Ленинградской. Об этом забыть нельзя. Память о прошлом мы обязаны нести дальше и дальше. Это наша святая обязанность и привилегия.