С корнями чинары сплетясь вторая часть

                Плясать не буду!

Декабрь, 1986 год.
Грузия, Цулукидзе. Воинская часть

Если кадриль получилась легко, то с другим танцем начались большие хлопоты. Алла показала небольшой отрывок из своего восточного танца. Нам всем понравилось. Ух, как зажигательно! Мы начали повторять. Еще у двух получилось прилично, не так, конечно, как у Аллы, но все равно неплохо.
– Надо срочно с такой красотой что-то делать! Нельзя, чтобы потерялась, – озабоченно сказала Криштопова.
Ленка Григорьева предложила: «А что, если станцуют три красавицы и султан?» Алла добавила, что знает, из чего можно сделать костюмы. Нужны москитка и старые парашюты. Шаровары и вуаль сошьем из сетки, а топики и набедренные повязки из парашютов. Получится ярко и броско. Мы загорелись восточным танцем. Скажем командиру, и он для нас все достанет.
Стали думать: кого выбрать на роль Султана? Все дружно сошлись на кандидатуре Виктора Вахрушева. Тут же сообщили об этом командиру. За Виктором послали Юрку Светличного. Через десять минут Вахрушев стоял перед сценой в состоянии полного недоумения и наотрез отказывался плясать. Мы наперебой объясняли ему, что плясать не надо, и от него требуется только сидеть в середине сцены и держать в руках четки. На голове будет чалма. И все! Танцевать будут женщины.
– Это как товарищ Сухов, что ли? – недоумевал Виктор.
– Да! – радостно кивали мы.
– Все равно плясать не буду, – решительно заявил Виктор.
– А кто не задействован в самодеятельности, тот пойдет в наряд в новогоднюю ночь, – съехидничала Ленка.
– Лучше в наряд, – спокойно согласился Виктор.
– Будешь ходить в форме и трезвый вокруг новогодней дискотеки, – опять съехидничала Ленка. – А все будут веселиться.
– Буду ходить в форме и трезвый, но плясать не буду, –
повторил Виктор.
По решительному отказу и твердому настрою Виктора я поняла, что выступать он не станет. Надо же? Такое мягкое выражение лица, добродушное и бесхитростное. Но каким решительным он может быть!
А ведь танцевать умеет. Зажигал на Восьмое марта. Хотя одно дело танцевать просто в компании, и совсем другое – на сцене. Я не раз замечала, как часто серьезные и ответственные люди на сцене выглядят потерянными и даже жалкими, а, казалось бы, не очень толковые, поверхностные, напротив, убедительно. Сцена и жизнь – разные вещи. Сцена любит лицедеев. А в жизни далеко не всегда нужен игрок. Вахрушев был не лицедей.
Валя предложила поговорить с его женой, чтобы та повлияла на мужа.
Я догадывалась, что мы напрасно потратим время. Надо искать другого человека, такого, который сам захочет танцевать. В самодеятельности хороши те люди, которые горят желанием. Которые хотят показать себя и доказать другим, на что они способны. А Виктор показывать себя танцором не хотел. Не его это достоинство. Чужое.
Алла Вахрушева преподавала французский язык в русской средней школе. Сдержанная и ответственная, она искренне волновалась за мужа. Говорят, что супруги часто похожи друг на друга. Вахрушевы убедительно подтверждали эту сентенцию. У нее такие же длинные темные глаза. Такая же смуглая кожа. Кудрявые волосы стянуты в тугую густую косу.
– Он совсем не артистичен и не справится с ролью, – тихо, как бы оправдываясь, сказала Алла.
– А по-моему, прекрасно справится, не хуже, чем Кузнецов, – увещевала Ленка Григорьева.
– Он такой ответственный и добрый, – добавила я.
– Что вы, Лариса! Он суровый и строгий.
– Разве?
– Я расскажу вам маленький эпизод, чтобы вы поняли, какой Витя по характеру. Ехали мы на родину в Ижевск. В Москве зашли в ЦУМ. Там огромная очередь. Оказалось, что в продажу выбросили французские кружевные бюстгальтеры на косточках. Я попросила: «Витя, купи мне такой по твоему афганскому удостоверению без очереди».
То, что он был в Афгане, я поняла сразу. На Алле было одето черное кожаное пальто. Их шили в Кабуле. У меня было такое же.
– И знаете, что он мне ответил?
– А не сводить ли тебя еще куда-нибудь по афганскому удостоверению без очереди?
– Да, жалко, конечно, – посочувствовали мы.
Я оказалась права. Виктор выступать отказался. Он так решил.
Роль султана исполнил молодой лейтенант Генка Никитин. Получилось неплохо. Очень даже смешно.

                Слово из песни не выкинешь

Декабрь, 1986 год.
Грузия, Цулукидзе. Воинская часть

Обязательным номером в конкурсной программе должен быть хоровод. В результате жеребьевки нам досталась русская народная песня «А я по лугу». Ленка Григорьева читает текст: «А я по лугу, а я по лугу...» Все смотрят на нее рассеянно и не слушают, пока она не доходит до слов: «Подай, матерь, косаря… Я рубить буду, я рубить буду…Покатилася, покатилася, покатилась голова за новые ворота». Вот тут мы вопросительно переглянулись.
– Надо же, а я и не знала, что такая страсть в этой песне. Вот что комар ногу отдавил, помню, и все, – с недоумением сказала Наташа Криштопова.
– Что делать будем? С топором плясать придется, – обескураженно сказала я.
– Ну, нет, кровожадных сцен делать не будем, – заключила Григорьева.
– Комар должен быть смешной, и Муха такая, чтоб обхохотаться!
– Булатов подойдет? – спросила она.
Все согласно засмеялись. Поняли смысл.
Летчик Толя Булатов, парень из Саратова. Летчик-правак. Высокого роста, полноватый, даже излишне грузный. Светловолосый, румяный и добродушный, с пышными усами, он больше походит на Деда Мороза, чем на Комарика. Толе объявили, кого он будет исполнять в этом номере. Он посмотрел на нас ясными серыми глазами и сказал:
– Ну ладно, надо так надо. Спляшу. Русскую, я так понял?
– Попробуй исполнить сам, свободно, как можешь, не думая, что ты на сцене. Сделай так, чтоб Комарик живой был, настоящий. А не страдал, как горемыка, шатаясь по сцене. Увлекай весельем, – предложила я.
Радист включил музыку. И полилась над залом, рассыпаясь балалаечными трелями, русская мелодия, напевная и чистая.
Да, действительно, Булатов плясал по-русски легко и непринужденно, широко разводя перед собой руки, мягко переступая с ноги на ногу, бережно пропуская Муху – Наташу Криштопову вперед. Заигрывая, ловко кружил ее. Потом вдруг, разбежавшись, шумно прыгнул возле партнерши. Наташка – молодец, как натурально она изображает обморок. Ноги в коленях подкашиваются, головушка запрокидывается, белы рученьки повисают, как плети. Ее ловко подхватывает на руки Светличный и носит по сцене. А Комарик? Наглеца дружно выгоняют со сцены, сильно замахав руками. Муха, мигом очнувшись, бойко отплясывает: бьет «ключ» и «молоточки», кружится в «вертушке». Озорная плясунья Наташка. Вот так мы и обошлись без топора, с полным доброты и нежности Комаром Булатовым, совсем не похожим на упыря и злодея. Но не зря говорится, что слово из песни не выкинешь. Была, была дива с косарем, только не на сцене, а в другом месте.

                Дива с косарем

1986 год. Грузия, Цулукидзе.
Военный городок. У меня дома

Она сидела в зрительном зале. Зеленоглазая, но несимпатичная Лена Булатова. И внимательно следила за тем, что происходит на сцене. Она не критиковала, не вносила никаких предложений, не ставила оценок. Булатова молчала и строго взирала на сцену, где находился ее муж.
Лена ревнует Толю и всегда неотступно следит за ним. Он играет в футбол. Лена сидит на стадионной скамейке. Изображая, что болеет за команду. И сейчас она «болела» за самодеятельность. Часто рядом с ней находился мальчик. Это сын, копия Толи.
Булатова работает поваром в технической столовой, знает много рецептов, всевозможных хитростей и охотно делится ими с женщинами. И, как мне показалось, даже считает это своим долгом. А возможно, именно этот, выбранный ею способ помогает контролировать ситуацию. Хотя нет. Не похоже. Словоохотлива и открыта, она быстро вступает в разговор и не хитрит. В вопросах кулинарии она дока. Ей нет равных. В перерыве между репетициями все подходили к ней и записывали новые рецепты салатов. Лена подробно и обстоятельно рассказала, что и в какой последовательности необходимо класть в салат и как украсить его, чтобы салатница выглядела красиво. Алла Ермилова шепнула мне, что Ленка многих женщин в нашем гарнизоне научила печь пироги из дрожжевого теста.
Я спросила:
– Лен, а почему у меня тесто плывет?
– Сахару много кладешь, – быстро ответила она.
– А сколько его надо на пол-литровую банку молока?
– Тесто надо чувствовать. Просто так не объяснишь. Когда ты свободна? Давай соберемся вместе, и я научу тебя, как правильно делать дрожжевое тесто.
– Двадцать пятого у меня день рождения, – предложила я.
– К восьми утра приду, – быстро ответила Лена.
Ровно в восемь она постучала ко мне в дверь. Впереди себя Лена держала большое сито. В нем лежал нож, скалка и несколько связанных резинкой куриных перьев. Все это было накрыто фартуком.
– Ну что? Готова к труду и обороне? – весело спросила она меня.
– Что нужно? Мука, молоко, сухие дрожжи, – стала перечислять я.
Ловко завязав на талии фартук, Лена пересеяла муку. Замочила дрожжи в теплом молоке. Начинку делала я. Из сухих абрикосов – одну и из риса с яйцами – другую. Мы по очереди месили тесто. Я поняла, каким оно должно быть: не тяжелым, отстающим от рук и хорошо вымешенным.
Лена выложила тесто в таз, смазала его постным маслом и сказала:
– Можно негромко спеть.
– Спеть? – переспросила я.
– Да, давай споем о любви, – предложила Лена. – Только негромко.
И мы, склонившись над тазом, затянули «Тонкую рябину».
– Все. Тесто готово. Теперь нельзя ругаться, кричать и бегать. Ходим тихо и разговариваем шепотком. Тесто не любит шум и зло. Запомни.
– А если в дверь кто-нибудь позвонит? У меня звонок, как сирена.
– Нежелательно.
Румяные пироги лежали на столе. Лена смазывала их куриными перышками, обмакивая в молоко. А по квартире расстилался вкусный добрый запах. Это был запах русского дома, тепла и материнской заботы. Немало мне довелось попробовать вкусной выпечки и в Грузии, и в Армении, и в Германии, но вкусней тех, булатовских пирогов не было.
Вечером мы сидели за столом в моей угловой однокомнатной квартире на четвертом этаже и праздновали день рождения. Большой букет красных гвоздик стоял на пианино. Из магнитофона раздавался голос Аллы Пугачевой. Володя разливал в фужеры «Алазанскую долину», которую пили дамы и закусывали абхазскими мандаринами. Мужчины, как всегда, предпочли «беленькую». Мной приготовленные оливье, винегрет, тушеную капусту с мясом одобрили довольно быстро. Пироги были главным достоянием стола. Женщины осторожничали с мучным. Ну а мужчины не сдерживались и давали волю. Мы болтали всякую чушь, много смеялись. А уставшие от нас мужчины выходили на балкон. Закуривали, смотрели на звездное небо и начинали говорить о погоде, плавно переходя к вопросу о предстоящих полетах и последующих регламентных работах. До нас доносились их голоса и термины: «шаг-газ», «ручка управления», «хвостовые лопасти», «редуктор», «ДШК». Нам становилось скучно, и мы по очереди выходили на балкон и тащили их снова за стол. Развлекайте нас! Окна в городке почти все погасли, а мы в очередной раз ставили чайник на плиту и снова находили тему для разговора. И снова смеялись. Усталость не наступала. Мы были молоды, интересны друг другу и радовались простому общению. Хороший подарок сделала мне Лена в тот день рождения. Спасибо ей.
А дива с топором? Из наблюдений могу сказать, что чрезмерная забота жены даже некоторым образом льстила Толе и была привычна. Ревность? Он справлялся. Люди с веселым подвижным характером легко справляются со многими трудностями. Нет, никто из них не выглядел несчастным. Они дорожили друг другом. Это было заметно. А значит – любили. Да и не может женщина состоять только из добродетели. Что-то должно быть в ней еще такое, что отличает от других.

                Сами с усами

1986 год. Грузия, Цулукидзе.
Военный городок. Гарнизонный клуб.

Джейн Фонда пропагандирует аэробику, ее часто показывают по телевидению. Мужчины очарованы красотой спортивной американской кинодивы. Для солдат в казарме просмотры аэробики с Фондой доставляют немалое удовольствие. Недавно с новым комплексом упражнений выступил наш спортсмен – фигурист Игорь Бобрин. Красавец! Дамы в гарнизоне живо обсуждали его выступление.
Мужчины решили, что надо ставить аэробику. Более актуального на современный момент ничего нет. Ответственным за этот номер командир назначил Сергея Макарова.
К выступлению они готовятся самостоятельно и от какой-либо помощи наотрез отказались. От участия женщин в этом номере без сожаления отмахнулись. На репетиции приходят рано и терпеливо ждут, когда освободится сцена. Тихонечко наблюдают, как готовятся другие. На самом последнем ряду, опустив голову на руки, сложенные на спинке впереди стоящего кресла, спит Серега Макаров. У него двое маленьких детей. Он много летает и времени для сна не хватает. Серега рад любой свободной минуте, чтобы немного вздремнуть.
Я не обращала особенного внимания на их репетиции. Звучит ритмичная музыка, парни бродят по сцене и что-то изображают. Ничего привлекательного. Знала, что танец задуман как юмористический. Все возникающие вопросы они решали с командиром, так сказать, по-мужски. Сами с усами!
Целиком их выступление увидела прямо на концерте. Я даже и не предполагала, что чисто мужской танец может быть таким зрелищным. Сколько в нем оригинальных находок!
Ребята использовали самые смелые хореографические решения. Не боялись быть смешными. Их задору и куражу можно было позавидовать. Ярким был и внешний вид: на головах повязаны цветные платки, штаны закатаны до колен, а ниже красуются красно-желтые гетры. Где только раздобыли? Всмотревшись, поняла: танцоры выкрасили ноги гуашью, нарисовали круги, из которых смешно торчали волосы. Вел в танце Макаров. В черном кудрявом парике, полосатой майке, он удивительно напоминал Валерия Леонтьева. Сергей свободно и легко исполнил несколько характерных леонтьевских движений. Аэробисты подхватили Макарова на руки, и он изобразил полет на дельтаплане. У каждого танцора была своя изю-
минка. Володя вышел с танцем живота. Представьте картину: совершенно невозмутимое лицо, надвинутая на глаза кепка, сигарета перелетает из одного угла рта в другой… Живот втягивается так, что, кажется, виден позвоночник, – и быстрые движения брюшиной. Юрка Светличный очаровал женщин мужской красотой, играя мускулами, показывая кобру, делая стойку на кулаках. Нашелся даже солист, который легко вышел лунной походкой Майкла Джексона. Фейерверком, гимном молодости стал русский плясовой танец, пленивший сердца однополчан. Я наблюдала за сидящим в жюри Виктором Климкиным. Он хохотал до слез, искренне и заразительно. Любовался парнями. Гордился. Было понятно, что люди, которые служат в подчинении, ему дороги. Он любит их. И они – в ответ – раскрывались щедростью души и даровитостью.

                Банкет

Декабрь, 1986 год. Грузия. Цулукидзе.
Воинская часть. Гарнизонный клуб


После концерта должен быть банкет, так положено. Всех выступавших собрали в ленинской комнате. На сдвинутых столах: шампанское, праздничный торт, украшенный цветами и ягодами. Его сделала, конечно, Лена Булатова. В вазах на длинных ножках оранжевыми горками мандарины. У двери, в уголочке, на маленьком журнальном столике, красуется елка, которую принесли из библиотеки. Я узнала ее. Под елкой притаился Дед Мороз – разбойник. Его тоже принесли сюда. Солдату велели: «Все перенести!» Вот он все и перенес.
Мы с жаром обсуждаем свое выступление и радуемся, как нам кажется, успеху, хотя наша команда не заняла первое место, а только второе. Нас это не удручает. Мы решили, что все равно, мы лучшие. Виктор Климкин поздравил всех с наступающим Новым годом и, конечно, поблагодарил за выступление. Нашел для нас много теплых слов. Я пью любимое полусладкое шампанское. А на улице светит солнце, гуляет теплый ветерок и на фоне вечнозеленых растений вершины гор сияют белоснежностью. Предновогодье – плюс десять градусов.


      Продолжение здесь: http://www.stihi.ru/2015/02/14/5295