Приключения философа Талки. День 18-й, 1 часть

Свет. В проеме двери мужская фигура. Наклоняется надо мной, берет меня под руки и уводит. Тело не слушается. Он сажает меня на диван и что-то говорит.  Голова не слушается. Кто он? Что он говорит? Зачем он со мной говорит?

Темнота. Ничего не видно. Где я?

Яркий свет. Я поднимаюсь с постели. Выхожу в большой зал. Там сидят, пьют кофе. Все. Кроме Них. Были ли Они? Голова моя кружится, смотреть на яркое тяжело – идут радужные круги. Подходит Федор, спрашивает как я себя чувствую, пил ли я чай.
- Да, пил, ну и что?
- Теперь следи за собой.
Он странно усмехается:
- Сам-то паук не пил.

… Петр Афанасьевич рядом с Ней. Что-то ей говорит, она кивает головой. Смотрят на меня. Отходят друг от друга. Что со мной происходит? Может быть, мне все это снится?

… Петр Афанасьевич подходит ко мне, улыбаясь, рассказывает про Нее. Я не понимаю его слов, они лопаются как мыльные пузыри, не проникая в душу. Вязкие холодные капли от пузырей стекают по моему лицу, я вытираю их ладонью.

Я на кухне. Беру заварной чайник, несу его в гостиную, лью из него темную жидкость ему в кофе. Все уставились на меня, замолчали. Он, так же улыбаясь, входит, делает глоточек из своей чашки. Улыбка исчезает. Лицо искажает гримаса. Медленно обводит всех глазами, встречаясь с моими. Я улыбаюсь ему.

Он судорожно допивает свой кофе, бежит на кухню, приносит оттуда две чашка чая – одну мне и одну себе. Мы чокаемся и махом опрокидываем их содержимое себе в горло.

В голове быстро проясняется, кровь ускоряет течение, сердце бьется быстрее.

…Петр Афанасьевич замер в кресле, закрыв глаза, будто уснул. Все по-прежнему молчат. Внезапно их открывает, и я замечаю, что лицо его изменилось – прежнее доброе и ласковое выражение исчезло, оно стало серьезным и сосредоточенным, в глазах то загораются, то гаснут большие и маленькие огоньки.

 - Ну что же, друзья, – начинает он, - пора нам познакомиться с гостем. За столь короткое время пребывания в нашем селе, он уже многое успел, - некоторое время молчит, будто обдумывает продолжение, - может быть, он дополнит наши представления о мире? – смотрит вопросительно на меня. Присутствующие задвигались, зашумели, стали просить, чтобы я рассказал им – какое учение я представляю. Раньше я бы смутился от таких вопросов и ответил бы, что никакого. Но сейчас их словесная оболочка не имела значения – я хорошо чувствовал идущий от них и от себя огонь.

- Я представляю вам учение Любви и Истины, - начал я так, будто бы речь шла об очевидном и давно мне известном, - любви как состояния человека, истины как его цели. Вне любви и вне истины, а точнее вне любви к истине, человек находится в состоянии вражды и заблуждений, то есть во лжи. Мое учение направлено на то, чтобы помочь человеку освободиться от лжи. Вот так, если в двух словах.

Я замолчал, оглядывая слушателей. На душе было ясно и светло, она ликовала – наконец-то я выразил словами то, что давно жило во мне, выразил именно так, как хотелось – в форме Учения. Учения для Своей Вселенной. Спасибо Петру Афанасьевичу и его “чаю”! Прав был Федор – не простой это напиток, здешний чай…Повышает философские потенции – это уж точно. Я вспомнил Вики и его маму – а, может быть, и не только философские? Мысли о Екатерине Юрьевне вызвали прилив радости и энергии, захотелось бросить тут все и побежать к ней…

Возникшая пауза сменилась бурным обменом мнений. Присутствующие сразу же нашли множество подобных учений с древнейших времен до настоящего времени. Раздались вопросы, в чем же отличие моего учения от уже существующих, или же оно почерпнуто от кого-то? Петр Афанасьевич, однако, повернул дебаты в другое русло:
- Друзья мои, не будем уходить от главного – ведь, я надеюсь, все мы согласимся с тем, что любовь и истина, действительно могут составить фундамент полноценного учения. Другое дело – кто и как их понимает. Но об этом давайте поговорим позже. А пока – всем вам вопрос: у кого имеются принципиальные возражения против такого учения?