Великому Леонову. Русский лес. Набег с Востока

   Со временем, когда из материнского вулкана Азии,
пополам с суховеями и саранчой до жути,
хлынет на Русь раскаленная человеческая лава, –
Лес встанет первой преградой на её пути.
   Не было у нас иного заслона от бесчинных кровопроливцев,
по словам летописцев – оставшихся тогда в живых счастливцев, –
кроме воли народа к обороне и защите семей да непроходной чащи лесной,
служившей для врага западнёй.
  Там, на рубежах лесостепи,
подымутся начальные сооружения древнерусской фортификации –
набитые землёй и обшитые лафетной тесницей террасы, оплоты России,
из-за которых так удобно целиться в осатанелую,
гарцующую на коне мишень, от крови озверелую –
   ладные острожки, затекшие смолой надолбы, детинцы за рвами,
что с начала четырнадцатого века станут зваться кремлями,
и, наконец, доныне сохранившиеся засеки,
раскинутые на сотни километров, широки –
от утренней до вечерней зарницы –
грозные волноломы для наступающей конницы –
те засеки – цепь великолепных дубрав, где люди
положили навзничь деревья впереди – защита от тех, кто нелюди.
–––––
Леонид Леонов. Русский лес. (Отрывок).
Со временем, когда из материнского вулкана Азии, пополам с суховеями и саранчой, хлынет на Русь раскаленная человеческая лава, лес встанет первой преградой на ее пути. Не было у нас иного заслона от бесчинных кровопроливцев, по слову летописца, кроме воли народа к обороне да непроходной чащи лесной, служившей западнею для врага. Там, на рубежах лесостепи, подымутся начальные сооружения древнерусской фортификации – набитые землей и обшитые лафетной тесницей террасы, из-за которых так удобно целиться в осатанелую, гарцующую на коне мишень,– затекшие смолой надолбы за рвами, ладные острожки и детинцы, что с начала четырнадцатого века станут зваться кремлями, и, наконец, доныне сохранившиеся засеки – раскинутая на сотни километров цепь великолепных дубрав с положенными навзничь деревьями впереди, грозными волноломами для наступающей конницы.