Мы взрыв на поле увидали. эпизод в последний полёт

Мне не раз ещё хотелось бы окунуться в воспоминания того незабываемого и трагического дня. Тяжело поднимать в памяти тяжёлый занавес времени  не под аплодисменты, а воспоминанием, связанным с утратой жизни  молодого  парня - лётчика. Ведь тогда он ценой своей жизни спасал не только нам жизнь, а  сохранил десятки судеб моих односельчан. Настолько врезался этот незабываемый подвиг из прошлого в мою память, не подвластным к забвению событием, спустя десятилетия..  с того незабываемого дня. И я хочу вспомнить тот день, который заставил росчерком одной судьбы пересмотреть мои понятия о совершенстве личности человека по иному образцу подражания. Ведь наше поколение ровнялось всегда на книжных героев Н.Островского, М. Горького. Но подвиг героя-лётчика был  героическим настоящим, до сей поры так и незабываемым, как и вторник того трагического дня. А утро тогда  только начиналось.. Когда солнце не успев набрать нужную высоту, отбрасывало свои лучи косо и неровно. Достигая своими нитями земли, они освещали поверхность зданий ещё не до конца, как и не проснувшуюся, заспанную природу, захватывая блёклые и шероховатые поверхности зданий и прилегающую к ним территорию, умытую ночной росой без утреннего макияжа, обнажая недостатки цвета в невыгодном ракурсе.
Тот давний день был связан с последним днём летних каникул. Когда, нагулявшись, мы приходили накануне учёбы не только засвидетельствовать своё почтение учителям, но ещё и прибраться на прилегающей к школе территории. Так было всегда.
Пока обмениваясь впечатлениями о прошедших каникулах, и, разглядывая с интересом друг друга.. поскольку все мы повзрослели за лето и очень! Шутки и смех доносились чаще, чем сама работа не приносящая пока положительных результатов, лишь только одни  положительные эмоции о прошедшем лете. А с высоты, в то утреннее время,   близкий гул самолёта.  Задрав свои головы к небу, мы мгновенно переключали своё внимание к сногсшибательным виражам, которые искусно выполнял на фоне чистого неба в обрамлении лёгких, пушистых облаков - серебристый самолёт. - "Красота-то, какая!"-прокомментировал кто-то из наших мальчишек. В то время железная птица серебряной стрелой впивалась в голубую подушку воздушного пространства, едва прикрываясь целомудренной девственной красотой немногочисленных кружевных облаков, соприкасавшихся первом в утреннем поцелуе. Очень безупречные виражи настолько приподнимали в душе недоступный с восприятия кураж - желанием взлететь птицей в небо, что один из одноклассников сказал: " Наверное, в лётчики пойду! Ой, гляньте!"
Внезапно, словно, сглазили.. Из хвостового оперения самолёта выбрасывались зловещие клубы чёрного дыма мгновенно, превращаясь в длинный траурный каскад. Самолёт стремительно падал, как раненная птица, терял очень быстро высоту своего полёта. Мне тогда очень сильно показалось, что траектория его падения настигнет вот-вот  именно нас, поскольку катастрофа произошла в эпицентре над нашей школой. Оцепенение сменилось ажиотажем. Метров пятьсот, казалось, оставалось тогда до поверхности земли. Но вдруг истребитель с трудом принял горизонтальное положение, натужно хрипя, и, надрываясь в смертельном плаче, покачиваясь из стороны в сторону, медленно потянулся на поля, находящиеся за посёлком. А в след за ним тянулся густой шлейф траурного дыма, словно оставлял в последний раз, на экране голубого пространства родной стихии свой автограф. Меня двигало тогда только  желание быстрее попасть за село, чтобы спасти лётчика. Едва переступив порог, в эмоциях со слезами, крикнула своему отцу: "Самолёт горит, поехали за село!" Папа не раздумывая, быстро завёл свой мотоцикл. Через считанные минуты мотоцикл с коляской мчал нас по разбитой машинами и тракторами сельской дороге. А вся атмосфера, бьющего в лицо от скорости езды воздуха, была пропитана каким-то едким ощущением безысходности, то ли тягостной и щемящей в груди ноты до звука завывания тоски, которая,  разбиваясь о мотоцикл, бежала следом, цепляясь то за меня то за мои волосы и не успев догнать, падала под колёса, забывших себя и свою  первоначальную форму от скорости, вращающей их. Дальше всё в тумане от картины, увиденной мной. -Наполовину зарывшись в пахоту носовой частью, в перевёрнутом виде, колёсами вверх, обнажая звёзды, и свой номер-41, дымился своим оставшимся фюзеляжем реактивный самолёт. Труп командира был настолько обезображен огнём, что едва напоминал очертание и формы человеческого тела. А ведь в тот день наш герой-лётчик, спас не только наши детские жизни. (ПРОДОЛЖЕНИЕ).