Кома

Давно остыл последний горячий чай,
Заваренный по старой японской традиции.
Покрылся толстым слоем пыли рояль
И старый портрет времён инквизиции.
Зашторены в комнате громадные окна.
Заколочена наглухо дубовая дверь.
И сонность какая-то витает в воздухе,
А я лежу на мягком персидском ковре.
Я слышу «так» часов ветхих с маятником
И это успокаивая, будоражит сознание.
Вдох выдох, тик-так и кошки скребутся,
А я где-то там, куда другим не дотянуться.
Меня здесь нет, мысли унесены ветром,
В далёкую даль, за тысячи километров.

Ой, что это? Море бездонное меня омывает волной
И как-то улетучилось чувство тревожности,
Внушённое людям в припадке безбожности.
А это? Просторы бескрайние, цветущие нежной зарёй.
Такое приятное чувство невесомости поглощает меня с головой
И лёгкое тело булыжное парит между небом с землёй.

Ход маятника приглушил крик сознания.
Я открываю глаза. Замёрзла. Вся в инее.
Тьма с непривычки слишком густа и черна.
Шагами тяжёлыми волокусь, вот-вот упаду.
Шатаюсь, разум словно в каком-то бреду.
И снова всё в спять, по пути уже знаному.
Симфонию знакомую по нотам играть.
Портрет свой сожгу и нарисую я наново
И вспомню как чай заваривать и разливать.