Разговор о дерьме

Два приезжих еврея на том берегу,
Разливая по стопочкам водку,
В Брайтон - Бич, где по-русски на каждом шагу,
Обсуждали последние сводки.
 "Помнишь, - молвил Абрам, - как гуляли с тобой,
По Гурзуфу в далёкие годы,
Бился рядом о вечные скалы прибой,
Брюки клёш только вышли из моды...
На последние деньги мы купили вино,
И на пляж, где гуляют красотки....
Пляж (теперь понимаем), конечно, дерьмо,
Ностальгия... Плесни ещё водки...
И в вино кто-то, видно, воды подмешал,
Хорошо, что кусты были рядом,
Помнишь, старый баркас и убогий причал,
Что же русским в Крыму нынче надо?"
По сто граммов приняли поспешно на грудь,
Вразнабой спели песнь под гитару,
 "Знаешь, если года эти наши вернуть,
Чтоб мы молоды были, не стары...
Я бы тоже пошёл за Советский Союз,
На бендеревцев, гребанных, в драку,
Что нам этот Макдональс, Манхеттен и блюз,
Пусть останется это Бараку..."
 "Как же так?," - удивился и даже привстал,
Собутыльник по имени Мойша,-
"Мы же начали жить, ты об этом мечтал,
Здесь жратвы и свободы по-больше..."
 "Знаешь, Мойша, об этом я думал давно,
Чем-то пахнет такая  свобода,
Мы с тобою, конечно, и сами дерьмо,
Критикуем и дуем на воду...
Только хочется в жизни чего-то успеть,
Ведь не Боги, горшки обжигают,
Мы с тобой не умеем ни плясать и ни петь,
Знаешь сам, что танцорам мешает...
А как вспомню былое я, Крым и Кавказ,
На хрен мне, небоскребы и чипсы,
Помнишь, как в Феодосии, мне заехали в глаз,
Из-за крашенной пьяненькой биксы...
Ну ещё по одной, да пойдём ночевать,
Выключай телевизор, не слушай,
Что ему не хватает, умом не понять,
В сапогах лезет в русские души.
К берегам чужеземным его всё равно,
Скоро выбросит шторм океана,
Ведь во все времена не потонет оно,
Пусть меняются флаги и страны."

Пел на русском про Крым свою песню певец,
Опускаясь до мата в эфире,
Все, конечно, дерьмо, только каждый творец,
В своем маленьком-маленьком мире.