Тем из нас, чьё вышло время

Погашен свет.
Аплодисменты. Сцена.
Один из нас,
Чье вышло время...
Покинет зал
Безропотно,без слов,
Не оставляя писем,
Длинных строк.
Прижизненных потртретов лица,
Чернильных надписей в углу,
Колонны дат и чисел вереницы,
Все к одному привязаные дню...
Когда глаза открыты и слепы,
Слабо еще дарованное тело,
И мать, уставшая за долгие часы,
Тебя баюкая, молитву прохрипела.
Но не христос, а древние жрецы,
В пещерах темных ткали ткань судбы,
Напоминая сгорбленные глыбы,
У очага, питающего свет,
Незрячие, как сплющенные рыбы,
Они слагали свой тебе завет.
По десять два, и два еще по два,
Когда лица еще не тронет серость,
Не перестанешь по утрам цвести когда,
Тебя сорвут как редкостную прелесть.
Вы не были знакомы до сих пор,
Ни кем друг другу не являясь,
Но в мерзлом зале формалин и хлор,
В два юных тела до краев вливались.
И это было больше чем любовь,
Одна микстура - видимости жизни.
Через одну залипшую иглу,
Сливала кровь и наполняла смыслом,
Растерзанную,собранную вновь,
Почти законченный,но брошенный набросок,
И самый важный из таких даров -
Её искусно собранные косы.
И если б видеть мог заштопанную грудь!
Где каждый шов победа над забвньем,
Лицо, неведавшее струп,
Непроигравшее еще в сраженье с тленьем.
Ты пожалел, что не вольна рука,
И склеены запавшие глазницы,
Что долго так старается игла,
Прокладывая между ребер спицы.
Что ей красивой, ждать тебя не вмочь!
В атласном платье, с срезом на спине,
В прозрачных кружевных чулочках,
В изящных лодочках на тонком каблучке.
Ей скучно ждать на ледяной доске,
Когда сошьют разодранные части,
И принц с напудренным лицом,
Составит партию в её последнем танце.
Погасят свет слепящей синей лампы,
Сожгут бинты и скомканые марли,
Опустошат и урны и холсты,
Печать поставят в желтые листы...
Ткачи, художники и маляры,
Оставив ремесло и бремя,
Сойдутся снова для мечты,
Остановить безжалостное время.