Приключения философа Талки. День 17-й, 5 часть

По своему виду владения Федора не вязались с профессией тракториста – не было посаженной картошки, теплиц с огурцами и помидорами, грядок с клубникой и иными средствами к существованию нашего рабочего люда. Газон, цветы, экзотические кустарники и деревья, беседка со встроенным мангалом. А вон и трактор – какой-то необычный, не наш, видавший виды “Беларусь”, а маленький, новенький, блестящий. Дом большой, видать, недавно построенный. Две легковые машины, породистая собака разлеглась у ворот. Молодая жена, каких нередко выбирают мужчины определенного возраста и достатка.
- Живем по всем новым правилам, в кредит, – пояснил Федор, когда Лейла ушла в дом, – и дом, и машины, и трактор, и остальное – все в кредит. И даже жену новую в кредит получил… Связал паук по рукам и ногам.
Окно растворилось, и Лейла позвала нас к столу.
- Доскажу позже, – шепнул он, и мы зашли вовнутрь.

Внутри дом поразил современной планировкой, мебелью, электронным оборудованием. На стеклянном кухонном столе ароматно дымились чашечки с кофе, стояли бокалы с соком, бутерброды.
- Мальчики, пока перекусите, а я приготовлю ужин, – и Лейла принялась хлопотать на кухне.
Поедая бутерброды, я думал и все же не мог понять – что не устраивает Федора в его настоящей жизни? Кто из российских трактористов может мечтать о том, что имеет он уже сейчас?

Внезапно спохватился – опять я размышляю “обычными” мыслями. Надо настроить свой “огонь” на федоров. Прикрываю веки, представляю свое нежное розовое свечение, идущее из глубины наружу, к Федору… Ощущаю его мятущееся разноцветное – от ярко-желтого до черно-фиолетового – пламя. Вот он поднимает голову и пристально смотрит мне в глаза. Его огонь меняется – пестрота исчезает, цвет становится бледно-голубым. Что это означает? Как это перевести на нормальный язык?
- С тобой все в порядке? – слышу как бы со стороны его голос.
- Извините, устал, - пытаюсь вернуться к реальности я.
- Вам нужно немного отдохнуть. Феденька, милый, проводи гостя в его комнату, – певучим голосом просит Лейла.

Приняв душ и переодевшись, я разлегся на постели в уютной спальне и, закрыв глаза, вернулся к прерванным хозяевами размышлениям. Мои похождения в этом селе, особенно общение с Федором, наполнили неведомыми ранее картинами мыслеогней, принимаемых душой, которая все понимала, но не могла ничего сказать. Однако же они оказались недоступны для моего мозга, который мог говорить, но ничего не мог понять. Какой же от них тогда прок, может быть, отбросить их куда подальше?

- Но ведь со своей возлюбленной ты же все стал понимать! – раздался изнутри чей-то знакомый голос.

…Нахлынувшие воспоминания больно отозвались в сердце. Без нее, пускай даже приходившей ко мне во сне, я внезапно ощутил себя никчемным и заброшенным, безразличным к самому себе…

Откуда-то пришли унылые мысли: ”Кто я? Что я тут делаю? Зачем все это нужно? Зачем я нужен сам себе со своими размышлениями? Не лучше ли пойти к реке и утопиться?”  Мозг вяло пережевывал эти фразы, не находя в них ничего неправильного. Беспросветная тоска…

Резкий толчок, будто ударило током – а ведь в этих мыслях вовсе нет огня! “Мысли-пожиратели огня? Ну и ну!” Вновь ощутил прилив сил.
- Вот оно, оказывается, что: пришла интересная мыслишка, ты и воспрял духом. Не забывай, чья это заслуга, – послышался тот же голос.

Странное ощущение. Одни мысли поедают мой огонь, другие, наоборот, приносят мне его.

А, может быть, мысли Федора и не так уж важны, важен только заключенный в них огонь? Вот он, его огонь, тот – разноцветный, доносится до меня в оболочке его мыслей, оболочка лопается, он проникает в меня, обжигая мое нутро. Организм пытается обезопасить себя, обволакивая чужеродное пламя оболочкой его мыслей  и слов, но ничего не получается, оболочка не защищает. Отбросим ее и найдем ту, которая поможет. Вот она – “зависть”. Им движет банальная человеческая зависть. Она же и разжигает в нем его “огонь”. Огонь злословия и ненависти. Вся ясно и просто.

…Успокоение, удовлетворение, гармония… Ответ как перевести мыслеогни на обычный язык найден. Загадка “паука” разгадана. Он не в директоре школы, а в голове у Федора. Тракторист-философ, так его и разэтак.

С чувством хорошо выполненной философской работы я почел вправе разрешить себе уснуть.

…Кто трясет меня за плечо, мешая смотреть чудесный сон? Чье это бородатое лицо? А, вспомнил, Федор. Завистник, который. Ужинать, наверное, пора. А затем, уж точно, пойду спать до самого утра, и пусть мне приснится Она…

Ужина не было. Лейла стояла у большого зеркала в нарядном платье и рассматривала себя с разных сторон. Федор облачился в белую рубашку и в костюм с жилеткой. Супружеская пара куда-то собиралась. Бросалась в глаза разница в настроении – лицо Лейлы светилось радостью, Федор нервничал и хмурился. Завидев меня, она воодушевленно стала рассказывать о предстоящем визите к самому Петру Афанасьевичу в его “дворец”:
- Сегодня село посетил большой человек, и директор школы приглашает нас, да и вас тоже, на вечеринку.
Федор метнул на меня быстрый взгляд, и я понял, что, возможно там предстоят “дебаты”, которые он почему-то не любил. Как только Лейла вышла, он подошел ко мне вплотную и зашептал:
- Увидите сегодня все, о чем я говорил. Только прошу вас, не говорите ничего о нашей встрече, там, на берегу, утром. И еще – не пейте его чай, он туда подсыпает…
Вбежала Лейла:
- Федюня, нас уже ждут, побежали. “Побежал” с ними и я.