Змея и Карась, или о трудности баснеписания

               
Давно известно: безопасней
Идеи печь в одёжке басни.
               
Б.А.


Злодейка-гордость искусила!
Решил, что басня мне под силу.
Схватил перо наперевес я –
Но… переоценил свой вес я.

Хотелось - факт вполне обычный
Представить, как метафоричный,
Чтобы Эзопу и Крылову,
И Лафонтену с Михалковым
Слегка от зависти икнулось,
А Михалкову – заикнулось!

Но со строфой - не совладал я,
Хоть два часа тому отдал я!

Х    Х     Х

Но всё ж…  Средь бела дня на пляже,
Когда затихли дети даже,
На берег выползла Змея.
В зубах ее - Карась закушен:
Ни жив, ни мертв, почти удушен –
Картина скорбная сия.

Карась изрядный был,
Змея же – мелковата,
И яд – его травил, 
Казалось, вяловато.

Измучившись, Карась
В предсмертном достиженье
Хвостом Змеюку – хрясть!
И пал в изнеможенье.
Змеиный яд проник
И в кровь, и в мозг, и в сердце,
Спинной плавник поник…
И смерть закрыла дверцы.

Тут время пиршества настало,
Змея изрядно подустала,
Что ж – победителю хвала!
Шуршали мелкие каменья,
Она без всякого сомненья,
С главы застывшей начала.

Змея раскрыла пасть –
Ну, чистая воронка! –
Прощай, лихой Карась…
Иссякла жизни гонка.

Глаза твои пусты,
И члены онемели,
Исчезнешь напрочь ты
В Змеи бездушном теле.

Она тебя всосет
Без мысли, без кручины,
Как щепку, унесет
В воды седой пучину.

Змея – то кольцами свивалась,
То раздувалась, то сдувалась,
Бросалась в стороны, вперед –
Застрял Карась, полузаглочен,
В лучах заката позолочен…
Страдать теперь – Змее черед!

И вот, она - вдохнуть
И выдохнуть – не может,
И Карася впихнуть
Никто ей не поможет!

Трещит - Змеи костяк:
Засел приятель прочно!
Ей думалось – пустяк!..
Неведенье – порочно!

Х   Х   Х

Да!.. Жизнь, подчас, – лото!
…Когда глаза имеешь –
Заглатывай лишь то,
Что проглотить сумеешь!

…Ага! А басня сотворилась!
Недаром каша заварилась!
И доказал себе – не враль я,
И заключил стишок моралью!

И факт - не то, чтоб необычный, -
Представлен был метафоричным.
А Лафонтену  с Михалковым,
Эзопу, дедушке Крылову,
Глядишь, от зависти - икнулось,
А Михалкову – заикнулось.

август 2007 г.

Борис Айзенберг