Утро

Пью чай с лимоном, кексом.
Немного  о жизни раздумываю.
Перед тем, как закрою я лавку со стрессом,
Хочу успокоиться, что-то придумывая.

Петух у крыльца напоминает об утре.
Глаза еще сонные, но голова свежа.
Надеваю я вчерашние мокрые тапки,
Скучаю по тебе, Махачкала.

Горы горами, а город моё.
Остаться маленько  можно.
Ну пусть иногда ненавижу я город,
Но что-то в нем мне обязательно нужно.

Грязные тапки украдуче пялятся.
Дождь надоедливый ломится в крышу.
Курицы петуху поклоняются.
Сверху соседи бормочут слышу.

Смотрю на стекло, погода туманная.
И мне как обычно выйти надо.
На земле у порога лежит кресло диванное.
Вдалеке топчется избитое стадо.

И к колодцу бегу я быстрее чем дождь,
Чтоб наполнить кувшин горной  водой.
И  упала я  в грязь, как в земле вошь.
А кошки рвут мясо у  передовой.

На спине капли теплой  росы.
И косынка промокла насквозь.
У колодца опрокинуты мелочи,
Потерял кто-то деньги, подберет кто-то вскользь.

Возвращаюсь домой тихим шагом,
Окунули как будто  в ведро.
Возле дома старик  работяга
Держит спину, совсем нездоров.

Зимний холод. Горячий лоб.
У лежанки мурлычет кот.
Вот заходит ко мне добрый  дед,
Работяга, зовут Ахмед.

Никого совсем нет у него.
И никто не беседует с ним.
И потерянный он одинокий.
Вроде мертв, а блуждает живым.

Он приходит  зачем-то в мой дом.
Дров навалит в горячую печь.
Все молчит, вспоминает о том.
Что не смог он семью уберечь.

Я молчу. И молчание свято.
И быть может ему хорошо,
Что со мной можно слез не прятать,
Что меня вот такую нашел.

Говорит, что на дочь похожа,
Что глаза мои также блестят.
« Как один я  до старости  дожил
Без любимой моей Асият?»…

Каждый год в ожидании зимы
Ждет дед меня с Махачкалы.
Чтобы вспомнить лицо Асият
И ее бледнолицую  мать.