Эйлатское пекло. Из записной книжки

Об оливах и о злате,
Об отваге и булате
И о Понтии Пилате
Гид вещает нам в Эйлате.*

Тектонические складки,
Исторические кладки –
Нет! Не Княжество тверское:
Весь Израиль – дно морское.

Всюду глина да песок,
Жалкий пальмовый лесок,
Солнцем выжжена пустыня –
Только ночью и остынет.

Скрывают горы Иордании
Легенды, мифы и предания,
Вдавась в скалы на три метра,
К себе туристов манит ПЕТРА.

Ни калины, ни малины –
Всё холмы из серой глины,
И воды не напасешься,
И дождинки не дождешься.

По морскому дну хожу я,
Предков зов в себе бужу я:
Стоит жарко помолиться –
Месяц струи будут литься.
*    *    *
Море Красное –
Прекрасное!
И в водице голубой
Видишь камушек любой.

В Море Красном – таки да!
Очень синяя вода.

Убирают лежаки два нубийца,
Ни один из них – не вор, не убийца,
Напрягают мощный торс, ноги, плечи,
Никого не бьют, не калечат.

По песку несусь я прытко:
Стопам – огненная пытка,
В пузырях надутых - пятки,
В тень бегу, как в детстве, в «прятки».

Сами лезут рифмы:
Навестили риф мы,
Подо мной цветет коралл,
И в душе звучит хорал.

Над кораллами завис я
И гляжу, как в бездну, вниз я:
Меж заросших древних глыб
Шлейф из тысяч ярких рыб:

Полосаты и цветасты,
Голубые, словно ласты;
То – сверкают серебром,
То - исчезнут, став ребром.

Не поеду за Урал я –
Не увижу там коралл я:
Красок радужных пожар,
На мозги похожий шар;

Трубы, трубочки и трубки,
Мерно дышащие губки,
Разноцветных рыб компот:
Стайки - над и стайки – под.

Отвергая тяготы мирские,
Погрузился в бездны я морские,
И, разбив камней налипших гроздь,
Вытянул из них старинный гвоздь.

Гад морской – раскрашен, пег ли –
Рыбы-змеи, рыбы-кегли,
Иглы щерит ёж морской –
Ох! Пришиб его б доской!

Звучит прощальная сирена:
Туриста встретила мурена.

Мы на ботике невзрачном
С дном округлым и прозрачным
Над кораллом пронеслись,
Вместе с рыбой попаслись.
*    *    *
Неприступная Масада –
Чести-гордости рассада.

Как жаль, что не у всех легенд
Иной отыщет хэппи-энд:
Жрецы масадские решили –
И девять сотен порешили.

Навсегда оставишь хвори
В Мертвом море, Мертвом море.

Море горькое, соленое,
Сединою убеленное;
Едут умники из Цфата
За глотком суперфосфата.

Грязью мажусь я лечебной –
На муляж похож учебный.

Две старухи в море сели,
Разморились, окосели,
В шест ручонками вцепились
И, должно быть, засолились.

Ванна с сероводородом
Духом свежести полна,
И красавцам, и уродам –
Всем показана она.

Прямо траур, грусть и горе:
Отступает резво море –
Не нырнем, не захлебнемся, -
С Иорданией сомкнемся!

Ни Арагвы, ни Куры –
Птицы дохнут от жары,
Подметают хлеба крошки
С пыльной глинистой дорожки.

Побывали на обеде
Мы в оазисе Эйн-Геди,
Он с момента своего возникновенья
Был известным камнем преткновенья.
*    *    *
От Беер-Шевы до Эйлата
Мчал нас гид – ума палата;
В гонке бешено-брутальной
Пер, как живчик аморальный.

Старушки режутся в картишки,
По полу ползают детишки,
Средь отдыхающих людей –
Что ни мужик - то иудей!

Шоколадные брюнетки –
Карамельки все, конфетки!
Я б вина в стакан плеснул
И одну б из них лизнул,

Увидел девушку и робко
Провел рукой по круглой попке,
Она сказала: «Лё роца!**
Попридержи-ка молодца!»

Кто приехал с-подо Ржева –
Не поймет вовек Беер-Шевы,
Наживет извилин грыжу:
Хлорофилл в Беер-Шеве – рыжий!

На сиденье негритенок
Приютился, как котенок;
Едет с мамой в Рамат-Ган,
Держит хэнди, как банан.

...Гляжу я на израильтян,
Пустынных инопланетян –
Вокруг них вороны витают,
Они ж живут и процветают.

*см. также цикл Эйлат! Как много в этом звуке! в авторских сборниках.

** не хочу (иврит) - прим. Автора

май 2009 г.

Борис Айзенберг