Ничто не забыто...

Дорогие мои читатели! Сегодня хочу вас познакомить с одним человеком, который является свидетелем Великой Отечественной Войны. Когда шла война, он был ребёнком, но хорошо в своей памяти сохранил  все воспоминание о войне. Сегодня он делиться с вами, своим рассказом   про Великую Отечественную Войну. Этот рассказ называется «Ничто не забыто.»  Он даёт нам возможность сравнить то время и это, и найти что – то общее (бомбёжки, подвали, слёзы, страх). Это не выдуманная история, а, правда, которую пережили те, кто соприкоснулся с ней воочию.





                Ничто  не забыто.

          В эту ночь я долго не мог заснуть… Из репродуктора тихо струились задушевные звуки каприччио Грига. Наслаждаясь музыкой, я строил в своём воображении потоки приятных ощущений света, тепла, радости и гомона счастливой многолюдной  толчеи.  Одни ощущения дополняли другие, сливаясь в общий поток энергий, придающей силы жить в реалиях настоящей жизни.. прозвучали последние аккорды, и знакомый голос диктора пожелал радиослушателям спокойной ночи.
         В верхний угол окна моей комнаты заглядывало чудесное творение природы – луна. Она была сказочно красива, но холодна. И, наверное, её холод предался моим новым ощущением – картинам моего детства…
   Помню ли я себя в тяжёлые военные годы? А войну?...
        Нет, войны я не помню. Она началась, когда мне было всего полтора года. Но я хорошо помню время, когда немцы подошли близко к нашему городу на Кавказе. Это забыть невозможно. Ведь сильные детские переживания – это навсегда, до старости, до смерти… Помню, как в те военные годы,  меня – малыша, с ограниченными физическими возможностями, таскали, и очень часто в какой – то тёмный, сырой подвал, под ужасные звуки сирен. Где – то наверху происходило что – то страшное. Как только начиналось завывание, меня быстро отрывали от самодельных игрушек, заворачивали в старенькое, потрёпанное одеяльце и уносили в пугающее помещение, с непонятным для меня названием «бомбоубежище». Я  - малыш, представлял, что в подвале, наверное, до прихода людей были волки, которые продолжали выть уже где – то вне подвала. Их завывания я принимал как обиду на людей, которые заняли их жилище. Когда завывания прекратились, то люди, а это – соседи нашего многоквартирного дома, медленно и с какой – то боязнью выбирались из подвала…Они не расходились быстро по своим квартирам, а молча, смотрели на небо, которое было таким же светлым, как в обычные солнечные дни, с такими же светлыми и лёгкими облаками… Но где – то за горизонтом, небо было чёрное, неумолимо двигалось на город, пожирая чистую лазурь неба. Люди говорили, что немцы бомбили нефтеперерабатывающие заводы, что были на несколько кварталов в западной части города.
    На этом воспоминание о войне у меня исчерпываются… Подвал, сирены, голод, вот что главное в моей памяти тех лет. Нет и радостных воспоминаний этого периода..
        Послевоенные годы – это годы, когда льются слёзы,  не из – за не купленной игрушки, а из – за куска хлеба, унесённого на базар в обмен на кукурузу, из которой можно сварить кашу для всей семьи. Пусть без масла, но голодным не останешься. А хлеб получали по карточкам. Помню длинную очередь через весь двор. Хлеба на пятерых – одна булка, чуть больше килограмма. А может быть, и меньше… Её – булку, разрезали на кусочки и относили на базар. Мне – младшему, грамм пятьдесят давали, да ещё крошки… Ох  и вкусный же был тот кусочек!
А про шоколад мы и не слышали… Да и слова – то такого не знали.
  Помню, как мама на швейной машинке шила мне игрушки из матёрчатых переплётов книг, которых в семье было много. Но такое шитьё было ещё и предпринимательство, как теперь говорят…
   Вокруг мамы собирались все: мама, три сестры, и я, и включались в общее дело. Набивали отделочные части кукол старой ватой или обрезками из тряпок, склеивали, раскрашивали, наряжали… Я также был при деле. Сопя и пыхтя, старался запихивать непомерно большую тряпку в маленький, длиннющий мешочек, который должен быть рукой для будущей куклы. Потом, когда эти раскрашенные и разодетые игрушки принимали вид маленьких и смешных человечков или зверюшек, их раскладывали аккуратно в корзиночке и уносили… Зачем?.. Да для того, чтобы старшая сестра продала их на базаре и хоть что – то добавилось бы в семейный жалкий бюджет… Но я, это понял чуть позже, а тогда я рассуждал так: «Разве я сам не могу играть с ними, кормить их камушками и песочком?» Мне – то самому не разрешалось брать песок в рот, когда очень хотелось кушать. Вот и соседский Шурка кормил свою Мурку мылом… Правда, она его за это здорово царапала. Не понимал Шурка, что кошка наедается мышами, которых в квартирах было в изобилии.   
А вот кукол можно покормить и мылом, которое мама варила из каустической соды и рыбьего жира. А можно ещё покормить наших кукол и зверюшек бумажками, тряпочками, нитками, соломкой от веника…
  Ну что ж, что игрушек не было.. Зато, были книжки, которые мне читала старшая сестра, когда не убегала на базар или к подружкам. Тогда она уже училась в техникуме и была самая образованная из нас детей..
   А младшая сестрёнка – любила сказки придумывать.. Когда книжки были читаны – перечитаны.
     Бедная, моя мама! Как же ей было нелегко… И работа на заводе по ночам, и дети – мал, мала меньше..А днём – надо перешить из старых своих платьев дочерям что – то «новенькое». Благо, что их трое и от старшей переходит к младшей…Всё меньше перешивать.. А себе она сшила, как сейчас помню – платье из матрацного чехла и проходила в нём всю войну.
   Помню, что в доме больше всего находилась  моя младшая сестрёнка. Она была всего на три года старше меня. И если мы с ней не дома, то и вместе где – нибудь: или во дворе, или еще, куда подальше утащит меня на своей хрупкой спине.. Всюду таскала меня с собой. Бывало, посадит меня в песок, а сама бегает с подружками. А я сижу и строю из песка пещеры и подземные ходы. Убежать я не мог – только ползать был способен. Отползу от песка, покапаю землю, а она твёрдая и не поддаётся палочке, а игрушечных совочков и прочей детской прелести, конечно же, нет… Я и снова ползу в песочек…
   Но сестрёнка и сама любила со мной играть в песочнице: лепила пирожки, блинчики, оладьи.. И мы «по – нарошке» наедались.. А дома нас ждала мамалыга – каша из кукурузной муки… да мало ли было ещё и других детских «радостей», подаренных детям тех лет по наущениям сильных мира сего, по их подстрекательствам, по их угрозам, в угоду кому – то. Мы – дети тех лет – были оставлены без помощи и без защиты…
  Теперь у детей и книжки красочные и мультики замечательные, и игры такие, что нам и не могли в самых красочных фантазиях померещиться… Так почему же это опять возрождается где – то? Фашизм, отчаяние, безысходность, трагедия на уровне нашей  реальной жизни.. Всё это есть сейчас в нашей родной и близкой нам Новороссии. Там – в Донбассе, в подвалах холодных и серых, испуганные, лишённые игрушек, света, тепла, нормального питания, дети. И среди детей Донбасса – дети убиенные людьми со звериным нутром, людьми – чудовищами.. Когда же дети из подвалов Донбасса могут спокойно насладиться миром,  играми и любовью всех нас?
  Люди мира! Опомнитесь и защитите ни в чём неповинных детей! Иначе, если мы этого не сделаем, мы все будем за это наказаны…
         

                Макаренко В.Г.