Рыжему

                В России друг от друга города столь далеки,
                что вздрагиваю я, шепнув «прощай»…

Как там, за городом? Звёздочки-фонари?
Ангел свечою ровняет чертятам шерсть?
Кто-то приходит к электрику в тридцать три;
кто-то стучится в котельную в двадцать шесть.

Эта земля не выносит большой беды.
Эта земля не выносит большой любви.
Слово – не мумия: как ни вяжи бинты,
смирно лежать не будет, хоть пасть порви.

Хоть по губам топором, хоть пером в ребро:
финская сталь, блеск-ограночка, все дела.
В три поколения пропитое добро
бродит по свету в чём мать его родила.

Кто-то, скупясь на закуску, махнёт стакан.
Кто-то махнёт в депо, отдавая честь
резким гудком. Точка. Тире. Строка –
линия губ, чтоб слепые смогли прочесть.

Но город закрыли на въезд, и ключей не жди.
Рёвом зашёлся слонёнок-завод, трубя
вторую сонату, срывая с небес дожди-
аплодисменты. Последние для тебя.

Встань-ка на табуретку: так лучше вид
на облака, на заброшенные гаражи.
На океан. И если он ледовит –
значит, по льдинам закладывай виражи.

Как там, дружище? Ангелы-мотыльки?
Солнце – настольная лампа? Немой курорт...
Кто в тридцать три за других отдаёт долги,
кто – в двадцать шесть, забивая стихами рот.

Январь 2015