Шумит прибой

                * * *

Сентябрь скользнул губами по щеке
И заглянул в глаза бездонной синью,
Но груз потерь таится в рюкзаке.
Я погружаюсь ниже ватерлиний
В себя,
Рискуя скрыться в глубине,
Лишь пузыри на ряби вод оставить.
И нить меж нами –
Словно макраме:
Все узелки тревожат нашу память –
Его вязали долго и с трудом.
И год за годом мимо просвистели,
А у других давно разрушен дом
И хлопают рассохшиеся двери.
Такой сентябрь!
Ласкается котом,
Мурлычет, трётся о нагие ноги.
И жизнь опять – большой аэродром,
И все открыты новые дороги.
Купив билет,
Конечно же, на юг,
В тепло,
Где пальмы,
Бриз
И плеск прибоя,
На душу нацепить надутый круг.
Смотреть, как чешуёй играет море
И, как ежи, сидят большой семьёй; 
На горы – будто пёстрые овечки:
Так камни перемешаны с землёй,
Что скалы – 
Как в крупе калёной гречки.
…Рванув в тепло,
Всё помнить о снегах:
В них скоро неизбежно возвратиться. –
Искать их хлад в случайных облаках.
Печалиться,
Что дней мелькают спицы.

            * * *

Словно тучка, слеза набежала.
Звёзд морских тает робкая тень.
Камень тёплый в ладошке зажала,
Что впитал в себя солнечный день.
Равнодушно октябрьское море
Катит волны одну за другой. –
Так нежданно нахлынуло горе –
И накрыло волною покой…
А потом откатило цунами,
Обнажая дно в рытвинах сплошь,
Где блестели чужими дарами
То ль янтарь,
То ли брошенный грош –
Чтоб вернуться, где моря раскаты,
Жизнь спустя,
Постарев от потерь,
И искать на пожаре заката
В свою юность забитую дверь.

                * * *

А я одна брожу у моря.
Ничья,
Как утка на волне.
Не отошла ещё от горя,
Гляжу на камушки на дне,
Что столько жизней пережили,
Друг дружке стёрли все углы. –
Не то, что мы,
Что всё кружили
Вокруг да около…
Тылы
Ища себе
Надёжней дома. –
Вот и остался гол сокол.
И мы теперь едва знакомы.
Лишь сердце помнит тот укол. 
 
ПЛЫВЯ ПО ДОРОЖКЕ ИЗ СВЕТА…

Мне прошлое
Надо забыть –
И неба сверлить бесконечность,
И взглядом за облаком плыть,
Себя не коря за беспечность.
Ведь некуда нынче бежать:
Лови же мгновенье покоя!
Но что-то мешает дышать –
То ль слёзы, то ль брызги прибоя…
На камень накатит волна –
И брызги на солнышке вспыхнут.
Поднимутся разом со дна
Те мысли,
Что всё не утихнут,
О том,
Что судьбу не сменить,
Плывя по дорожке из света…
Ведь солнышку – в море входить,
Тонуть,
Угасать, как комета…

              * * *

Шумит прибой,
Как жизнь тому назад,
Когда была юна и с верой в чудо,
И был в душе такой волшебный лад,
Что приходила радость ниоткуда.
Там жизнь казалась вечной, как закат,
Что повторится завтра неизбежно.
Там розовый созревший виноград
Мне губы зацеловывал так нежно.
Я снова возвратилась в этот мир.
Хоть ненадолго, но забыла горе.
И лечит бриз морской, как эликсир.
И чувствую, как крепко держит море,
Как бережно ласкает плоть мою
И шепчет в ухо на чужом наречье.
И вся, как обожжённая, горю.
И кажется: любимый дышит в плечи.
И я опять –
Как на развилке троп.
Всё –
Как тогда, как в давнем том июле.
И вечером замучает озноб
И сны, что цвет свой сакуры вернули.

                * * *

В объятьях моря
Жизнь спустя. –
Я доплыла сюда от края.
И в сказке призрачной гостя,
Уплывших близких вспоминаю.
Спокойно солнце бьёт в глаза –
И скалы мёртвые двоятся.
А ветер хлещет в паруса,
Что никогда не накренятся. –
Не лги себе:
Их спустят все. –
И птицы складывают крылья.
И в золотистой полосе
Пари облитой солнцем пылью,
Плыви скорей,
Пока закат
Луч не окрасит кровью тёплой,
Где время кончится утрат
И птицы бьются грудью в стёкла.

               
          * * *

О, если б юность возвратить,
Где лист бумаги белый-белый,
Где так хотелось гнёзда вить,
Где мир в гармонии был целым.
Себя могли там обмануть.
Манил спокойной глубиною
Залив, –
Блестящий, словно ртуть.
И солнцу верили, и зною.
А солнце плавилось в воде,
Слепящей лавой растекаясь.
...Что жизнь пройдёт
Вся в суете,
О тьму сомнений спотыкаясь,
Ещё тогда боялись знать.
И умиляли гнёзда в скалах!..
Как ласточки, могли сновать
Над гребнями почти в пять баллов,
Добычу выхватив в тот миг,
Когда сорвётся с гребня пена.
И заглушали сиплый крик
Рёв волн
Да катерка сирена.

            * * *

Я снова в лете.
Бархатный сезон.
И волны разбиваются о камни.
И эта жизнь, похожая на сон… –
Как распахнули в свежий ветер ставни.
И хлопают в ладоши все зонты,
Поникшие от шквалистого ветра.
И я опять как будто у черты. –
И до неё шагнуть один-два метра.
А дальше жизнь другая,
Где светло,
Хотя зима, но так слепит от снега!
Поэта вспоминаю ремесло.
В объятьях волн душе такая нега!
Вскипает, как шампанское, вода,
Швыряет гальку высыхать на суше,
Как нас швыряет новая беда –
И жизни лад становится нарушен.
С печалью вижу:
Мутная волна,
Что смыла сор со всех песчаных пляжей,
Вдруг подняла осевшее со дна.
И плавает тот только,
Кто отважен.
Висит над пляжем мокрая пыльца,
Напоминая,
Что давно уж осень,
Что холод обручального кольца
Мы не на пальце –
Нежно в сердце носим.

           * * *

Этот ласковый шёпот прибоя
Будто речь на чужом языке.
Монастырь за высокой скалою.
Парус белый скользит вдалеке.
Белый голубь по камушкам серым
Вперевалку бредёт в никуда.
Бабье лето уже пролетело.
Льдом затянется скоро вода.
Ходят чайки за голубем важно,
Ищут корм среди серых камней.
Белый лист этой жизни бумажный
Пожелтел среди солнечных дней.

             * * *

В чужой стране,
Где всё ещё тепло,
Я загрущу под ровный плеск прибоя. 
И жизнь моя видна, как сквозь стекло,
Что мошки засидели, лобовое.
Я загрущу, что плохо виден путь,
Размыты очертания всех станций.
И близких улетевших не вернуть,
Как ни кружи в последнем белом танце.
Я загрущу –
И вспомню о тебе.
Не мягкость губ –
Упругость винограда.
И мне опять, опять не по себе.
И лета возвращению не рада.
Припомню вен весенние ручьи,
Что подо льдом вскипали родниками,
Но дням ушедшим вслед как ни кричи –   
Всё захлебнётся эхо сквозняками.
Я помню май
Весь в розовом цвету,
Где жизнь лежала будто на ладони.
Я сохранила эту чистоту,
Что будто снег,
Где луч заката тонет.
Я зиму жду.
Смиряюсь с ходом дней.
Прозрачный день останется со мною.
Шумит прибой, на рану мне елей,
Но боль хлестнёт солёною волною.
Стоит Парнас, окутанный в туман.
Лишь миг назад открыт и мил был взору.
Но облако спускалось, как дурман,
Зонтом раскрывшись, заслонило горы.
Такой хитрец красавец Аполлон! –
Ушёл за скалы, бросив луч улыбки, –
И я попалась в чар его полон,
Как в сети рыбака в заливе рыбка.
И я давно уже не молода,
Но вот летаю вслед за облаками.
Так просто испаряется вода
Из озерца, что было между нами.
В нём каждый видел горы в глубине
И колыханье света, что от Бога.
Расщелина маячила на дне. –
И уходила в темноту дорога.
 
           * * *

Одиночеством тянет от моря.
Ветер тщательно вылизал пляжи.
Дело к осени, к сырости, к хвори,
К несвободе и красок пропаже.
Ничего не случилось как будто…
Просто вытерся бархат у юга.
И фонарь, подмигнувший мне мутно,
Спеленала шутница-ночь туго.
Для чего было всё, что опало?
Листья мягко шуршат под ногами. –
И лоскутную ткань покрывала
Ветер мнёт, как артист в мелодраме.
И срываться за юностью тщетно.
Ведь беги, не беги… –
Не догонишь.
Хоть любовь не всегда безответна,
Всё ж лицо в ковш ладоней уронишь.
И опять ничего.
Пусто-пусто.
Домино, а не колокол неба.
Лист, чернилами залитый густо.
Сердце – корочка чёрствого хлеба.