Гурзуф

Жильцы скандалят во дворе,
                как чайки,
и звук резонирует
                между пятиэтажек.
Что ж,
            это не самое большое
                несчастье,
можно выйти на море.
                Даже

можно найти еще
                дикий пляж,
куда, как ледник,
                наползает набережная.
Можно пройти
                по смешному муля’жу
санатория
                с решеткой и стражей.

Здесь все уже почти
                под бетоном,
и море,
            как везде,
                на волосок от гибели.
Но хотя бы
                зеленые горные склоны
мы успели увидеть.

Крым катится в бездну,
                как и страна,
и как уцелел этот рай,
                уже странно.
Море прозрачно
                почти до дна,
но волны качают
                плавучие краны.

Возможно,
                этот уголок еще продержится,
может быть, год,
                может, и более.
Пора отучать 
                каменеющее сердце
от лишней боли.

                –––––

Сегодня
                последний день в Гурзуфе,
последний поход
                на Аю-Даг,
последнее купание
                в синей лазури,
прозрачной
                действительно как вода.

Последняя поездка
                на рейсовом катере
навстречу солнцу,
                уходящему за плато.
Линия гор
                будто кем-то старательно
врисована
                в золотой альбом.

Невольно мелькают
                планы на лето –
страшно подумать –
                девяносто второго.
Но глупо
                загадывать пункты следования,
мотаясь между дорогами.

Жизнь
             каждый раз
                учит обратному.
Последний день,
                поход,
                зарисовка.
Берег в бетон,
                как в гипс,
                закатан,
и на гору ползут «высотки».

Завтра ждет
                борьба за автобус,
или что попадется
                на ялтинской трассе.
Кончается день –
                последний,
                который
может стать
                и последним разом.

                1991