Подземелье смерти

                Выжившим с мая по октябрь
                1942г. в Аджимушкайских
                каменоломнях посвящается
                (от лица 15-летнего Михаила
                Радченко)

Мне было безразлично - умереть...
Другой раз думаешь: "Отмучиться б скорее!"
Из подземелья вылез в октябре я,
В пятнадцать лет состарившись на треть.

Сдирая поцелуй мой со щеки,
Всплакнул братишка: "Мишка, мамка ахнет!..
Где пропадал полгода, что ли, в шахте?
Ты трупом пахнешь! А у нас - щенки..."

О, камни крымские! О, хрупкий известняк!
Не может быть, что просто - повезло мне...
Бомбили - лезли все в каменоломни.
Тикали - все, вот выбрался - не всяк...

Там расселился целый гарнизон,
Три госпиталя, населенья - тыщи.
Предателя отдел особый ищет
Среди своих... Узнать бы: кто же он?!.

А голоса в один сливались шум.
Колючей проволокой ощерялись щели -
Из них бы - ящерицами... Нет, в самом деле,
Да бьют прицельно! Вовсе не дышу:

Фосген пускают фрицы каждый день.
Прут очи из орбит, льёт кровь гортанью.
Мы складываем трупы страшной данью.
И трибунал казнит любую тень.

Без разницы: фашисты иль свои,
"Свои" в кавычках! Навсегда запомню
Аджимушкайские каменоломни
И мясо крыс, и наверху - бои...

"Воды! Воды бы!" - холод в глубине.
О, крымский камень - порист, гулок, влажен:
Сосали в трубку, с известью - столь важен
Глоток воды, в блокаде, на войне!

От монолитных взрывов борона
Вдруг вспучивалась... Дети не кричали,
Лишь к мёртвым прижимались... Мы - керчане,
Уходим в камни. Позади - страна.

Всех поглощает каменный мешок -
Аджимушкай - посёлок наш зовётся...
Мне снится каждый день колодец солнца:
Я слепну, брат, а так - всё хорошо!

                февраль 2015г.