Перевоплощения - 4 Сказки для взрослых

         Р ы б к а

- Мамочка, смотри, какие рыбки!
Я хочу такую. Ма – м, купи!
За стеклом я вижу две улыбки.
- Ей уход ведь нужен, не глупи.

- Я сама смотреть за рыбкой буду,
И кормить и воду ей менять.
- Знаю, знаю. Это лишь покуда
Не забуду я напоминать.

Лица за стеклом на миг исчезли.
Только стало смутно на душе.
И не зря. Тут руки в воду влезли,
Я в сачке барахтаюсь уже.

Судорожно воздух ртом хватаю,
Больно и хвосту, и плавникам.
Господи, спаси! Я погибаю.
Ну зачем меня так мучить вам?

Плюх - вода! Но как тут места мало.
То упрётся хвост, то голова.
Я метаться здесь уже устала,
Страшно так, едва-едва жива.

Что-то мельтешит перед глазами -
Голоса, болтанка и гудки.
Через жабры нервными комками
Частые пульсируют глотки.

- Не разбей же банку ты, потише!
Здесь поставь, на столик у окна.
Это мама говорит, я слышу,
Надо притаиться мне у дна.

- Накорми несчастную рыбёшку -
Сверху стали сыпаться куски.
- Хватит - хватит: надо ей немножко.
- Мам, а рыбка кушает с руки?

Что-то перед носом опустилось.
- Быстро выйми руку из воды!
К стенке я затравленно прибилась,
Спрятаться не в силах от беды.

- Испугалась, маленькая? Что ты!
Я ж тебя люблю! Давай играть .
- Ты её замучаешь заботой.
Есть иди, а рыбке дай поспать.

День за днём, уже я привыкаю.
Тесновато, правда, и порой
За своею стайкой я скучаю,
Шустрой и весёлой детворой.

Обо мне заботится ребёнок.
Смотрим друг на дружку сквозь стекло.
Изо всех старается силёнок.
Я её люблю, мне повезло.

Пальчиком стучит, я подплываю.
Кувыркаюсь, крошку подхватив.
Хвостик распускаю и виляю
Под весёлой песенки мотив

Вот она идёт. Ну, слава Богу!
Мокрые глазёнки?! - Всё, не плачь!
Лучше вещи собирай в дорогу -
Шапочку от солнца, книжку, мяч.

- Не поеду, не хочу на дачу!
Не оставлю рыбку здесь одну!
Ей в воде не видно, как я плачу,
Опустившись грустная ко дну.

Мы её пока дадим соседям,
Чтоб ей скучно не было одной.
А когда с тобой назад приедем,
Заберём опять к себе домой .

Ах, как жарко! Рот я раскрываю.
Здесь умру, под солнцем на окне.
Птичка мне махнула, пролетая,
Поняла, как одиноко мне.

Раз пришли и корма набросали.
Он разбух, протух, вода цветёт.
Поскорей её бы поменяли.
Что ж никто так долго не идёт?

Этот запах выдержать нет мочи!
Вполовину высохла вода.
Господи, как мне дожить до ночи?!
Ну куда исчезли все, куда?

Не могу, нет сил. Уж кверху брюхо.
Еле плавниками шевелю.
Как сквозь воду, донеслось до слуха:
- Рыбка - рыбка, я тебя люблю!...

         Р О З А

Слезинок в лепестках моих дрожанье.
- Спасите! - я кричала б, но нема.
Какой был смысл в моём существованьи?
Отчаянье сведёт меня с ума.

Когда, чуть распустившимся бутоном,
Росла среди сестёр я и подруг,
Садовник, сединою убелённый,
Меня коснулся с дрожью старых рук.

- Красавица, ты будешь украшеньем
В любом букете, глаз не оторвут.
С каким невыразимым упоеньем
Счастливчики твой аромат вдохнут.

Когда б ты знала, как ты совершенна!
Не зря потратил столько я труда.
Тебе я знаю подлинную цену,
По праву стой же, царственно горда.

Садовник прав был. Щедрый покупатель
Ему, видать, немало уплатил.
Со мной прощаясь, лицемер-предатель,
Слезу от умиления пустил.

А сам не дрогнул, когда стебель резал,
Меня лишая навсегда корней.
Молчал бы лучше (он то знал, что делал)
Ведь было мне от слов ещё больней.

- Взгляните, сударь, как она прекрасна!
Чистосердечно должен я сказать,
Когда б не вам, то было бы ужасно
Её в чужие руки отдавать.

Ведь как свежа, как девственно невинна!
Жаль! Был бы я художник иль поэт,
С неё уж написал бы я картину
Иль, скажем, посвятил бы ей сонет.

Он лебезил и суетился долго,
А мне казалось, мой конец пришёл.
Что было дальше, я не помню толком.
Очнулась в вазе. Сервирован стол.

- Тост, господа! Прошу у всех вниманья.
Давайте выпьем за прекрасных дам.
Как в этой Розе в них – очарованье.
За красоту, что дарят они нам!

В меня меня как будто жизнь опять
вдохнули -
Я выпрямилась, пышно расцвела.
Надежды старика не обманули,
Объектом восхищенья я была.

Увы, не долго. Обо мне забыли
За тостами и звоном хрусталя.
Лишь дымом папиросным отравили
И стебель надломили мне, шаля.

Среди тарелок, лёжа на подносе,
Я сникла в ожидании конца:
- Куда меня с объедками выносят? -
Ответ искала в линиях лица.

“Гарсон” не стал бросать меня в помои,
В фужер высокий стебель поместил.
А после смены взял меня с собою
И барышне кудрявой подарил.

- Ах, что за прелесть! Земляникой пахнет -
Губами прикоснулась к лепесткам.
Какое чудо! Кто увидит – ахнет! –
Но тут она притронулась к шипам.

Проколота ладонь её и пальчик –
Батистовый платочек весь в крови.
Как ранки целовал ей этот мальчик
В порыве состраданья и любви.

Меня же позабыли, обронили
На месте встречи, здесь, под фонарём.
Они обнявшись в темень уходили,
А я лежала горестно ничком.

Как сушат безысходность и досада.
И боль страшней, чем причинил бы нож.
Я девушке была, как солнцу рада,
А шип вонзила. Пробежала дрожь.

Не дрожь, а ветер. Теребит листочки,
Утешить хочет. Я же, как в бреду.
Одна, на тротуаре, среди ночи,
Растопчут ведь и здесь я пропаду...

Внезапно от беспамятства очнулась.
Спасибо, боже! Дождь заморосил.
Всем существом я к влаге потянулась,
За жизнь цепляясь из последних сил.

Зачем, зачем мне продлевать мученье?
Как сладко ничего не ощущать –
Ни жажды жизни и ни отвращенья
К бессмыслице нелепой - увядать.

Слезинок в лепестках моих дрожанье.
- Спасите! – я кричала б, но нема.
Какой был толк в моём существованьи?
Схожу я от отчаянья с ума...

- А ну - ка, ну - ка, что за небылица?!
Дай поглядеть, красотка, на тебя.
Тебе б в букете быть или в петлице,
Не ценишь ты, голубушка, себя -

Попалась эмигранту из России,
Кто сам уж стар, чей дом, увы, убог.
И я не прост был, да беда скосила,
Корней, как ты, бедняжка, не сберёг.

Ну, что ж, продлим агонию напару.
Я знаю всё, что ты могла б сказать.
Но ты молчи. А я возьму гитару
И буду тебе песни напевать.

Вот, и пришли мы, милая подружка.
Жена уж спит, зачем будить её.
Давай - ка, “выпьем с горя.
 Где же кружка?” -
Воды налил мне, погрузил в неё.

Потом себе плеснул в стакан гранёный.
Сказал:- За встречу! – и глоток отпил.
Откинулся на спинку, утомлённый
И на меня взгляд, молча, устремил.

Он был со мною весь остаток ночи.
Писал и пил. Скрипел рассохший стул.
С утра пришла жена. Нашла листочек,
Меня и мужа, что, устав, уснул.

Лорнет рукой дрожащей приоткрыла,
Взяла листок, слёз не могла сдержать:
- Ах, Розочка, его ты воскресила! -
И стала вслух, картавя чуть, читать:

“Ещё я нахожу очарованье
В случайных мелочах и пустяках –
В романе без конца и без названья,
Вот в этой розе, вянущей в руках.

Мне нравится, что на её муаре
Колышется дождинок серебро.
Что я нашёл её на тротуаре
И выброшу в помойное ведро.»

Я слушала. Меня не удручала
Та перспектива, что поэт сулил.
И увядая, больше не страдала,
Ведь он меня бессмертьем наградил.


* Стихи Георгия Иванова

         Ю в е л и р


Чёрное дерево, белая кость
И серебра обгорелого горсть...
Нынче привиделось ночью во сне:
Шёл по лучу Он навстречу ко мне.
Бледным и ясным было лицо,
Лоб осенённый терновым венцом.
- Брат мой по крови, избранник чужой,
Что ж ты пришёл повидаться со мной?
Что означает скорбящий твой взгляд,
Что за слова твои губы хранят?

Стало тревожно. Читаю мольбу
В жестах, во взгляде, в морщинках на лбу.
Нужно понять, но понять не могу.
Страшно. Помочь бы. Навстречу бегу.
Будто привязаны гири к ногам.
Силюсь приблизиться к бледным рукам
С тонкими пальцами, раной сквозной.
Только, как вата, земля подо мной.
Я не бегу, я на месте стою.
Плачу, отчаясь – и больше не сплю...

...Крошечный чёрного дерева крест.
Сверху серебряный круглый подвес
И на кресте - сновидения гость.
Сам из кости и серебряный гвоздь
В каждом запястьи, в пробитых стопах.
Блеск серебра от венца на висках.
Тело поникло, свёл брови, сжёг взгляд,
Плотно и горько губами стон сжат.
Руки, как крылья приподняты в высь.
Время! - О, брат мой, спешу я, держись! –
Вырваны гвозди и сброшен венец,
В сторону  крест, и страданьям  конец!
Ты  на свободе! Скорей, возносись! –
Плачу от счастья...
И слышу:
- Проснись!


В м е с т о   э п и л о г а


Глаза открыла. За окном
Век двадцать первый пролетает.
И он сюжет мне представляет,
Что мнится жизни странным сном.