Пять сорок

Мне завтра снова вставать в пять сорок. Мороз рисует на мне узоры – на мне, на стёклах, витринах, трассах. Тону в подушках, шарфах, матрасах – тону в словах, что не стоят цента. Молчи, прошу тебя, про проценты, про банки, кризисы, министерства. Долой работу, верни мне детство. Верни мне веру в себя и в чудо? Каблук ломаю и бью посуду. На жёлтый еду, не сбавив скорость. Предубеждения нет, но гордость – она ужасна и вездесуща. Смотрю до ночи «Брюс Всемогущий». Пью чай остывший в смешной пижаме. Пусть утро не наступает. Amen. Не надо карт и кофейной гущи. К апрелю точно мне станет лучше, ну а пока в голове ненастно. Я знаю, ты бы меня не спас, но | в этом сумбуре, бреду, неврозе, на этом матрасе, пути, морозе я перебираю горстями мысли. За глупость бонусы мне начисли, за хаос тот, что в меня врастает. Спасибо, господи, что я в стае. Что не одна. Что не одинока. Я на работе до five o’clockа, а после время теряет форму. Налей мне виски, насыпь мне корму. Я зверь. Я вою на лунный блинчик – зови как хочешь – тоской ли, кличем. Мне не нужны в мою жизнь чужие, я не хочу бестолковой лжи и | всех этих медленных узнаваний. Тем чаще строки, чем сердце рваней. Я засыпаю с листом тетрадным.

Ты только чаще звони мне, ладно?