Аксайские звезды

Аксайские звезды
(тетраптих)

But who, alas, can love and then be wise? (Byron)

I

Под конец недели в школе устается.
Слава, слава, что приходит воскресенье!
К понедельнику от злости остается
только мелкое обид и невезенья.

Отдыхайте исступленно и неистово.
отдыхайте, не беритесь доказать,
что вот это невеликое, нечистое
можно в жизни самым солнечным назвать.

Отрекитесь от чужого, хоть и ластится,
окунитесь в омут сердца своего
и поймите, как тревожно плачет разница
между тем, кто после, – тем, кто до него.

Недоверчивость кругами заколышется,
ухнет жалобно и спрячется, глупа.
И единственно заветное отыщется,
окружит меня и выдохнет: "Слаба...".

Я слаба, покуда речи затуманены,
я слаба, покуда хочется уйти,
я слаба, покуда свечка задуваема.
Пока нем не по себе, не по пути.

II
Пред стучащей в дверь оравой
ты появишься, хмельной.
В этот вечер ты со мной,
до безумия кудрявый.

Ты не тронь меня, не тронь!
Я сегодня неуёмна.
А пришельцам выбей бронь,
проводи, но не до дому.

Прогони их, не боясь,
ты теперь почти что князь!

Чтобы им легко дышалось,
чтоб молва не примешалась
к ним на жизненном пути,
от меня освободи!

Ты им мыкаться не дай,
не рассказывай им много,
и ругай меня, ругай,
только так, не слишком строго,

а потом ко мне вернись –
поревем и похохочем!
Скажем рыжей кошке: "Брысь!"
То есть нет – "Спокойной ночи!"

III
Снег сопливый
джем из сливы
блажь в башке
кот в мешке

Ревность древность стук и гул
кто-то малость перегнул
кто-то выпрыгнул в окошко
кто-то перепил немножко

Хай, хай, хай!
Дай, дай, дай!

Хохот хихот очень тихо
смачно ржачно и ништяно

Желтозубый серогуб
груб

Бледнорукий в клетку драп
слаб

И в экстазе небеса
надрывают голоса

Вот такие брат дела
Зла
несомненно много есть
здесь

Психопатится весна
истерией осени

SOSится! SOSится!

Сна! Сна!

IV
Инфантильность – сущая
каторга для всех.
Даже я, имущая
бешеный успех,
даже я, укрытая
счастьем, как стеной,
чую, инфантильнею!
Чую – теневой!

Доигрались, знаете:
в детстве – мудрецы,
нынче ж (не икаете?) –
жалкие глупцы,
нынче ж, нашпигованы,
так сказать, умом,
хвастаем, кривляемся,
плачем у трюмо,
на глаза все пялим
рыжий паричок
и вопим в запале:
"ДУУУУУРА!"

Дурачок.

Нет забавам края,
перспективы нет.
Партию кончаем
или новый сет?
В эту жизнь сыграем,
а потом – привет.


Февраль – март 1980