Сегодняшнюю явь раздвинули страницы...

        Дымом до ветхозаветных ноздрей,
        новозаветных ушей
        словом дойти, заостриться острей
        смерти — при жизни умей.

              Денис Новиков


Сегодняшнюю явь раздвинули страницы
из прошлого не моего и на листах
нет мёртвых букв - родные вижу лица,
сквозь путь кремнистый звёздный говор длится,
острится
смертью не одной,
а пуще прочих -
личной,
ставшей зычной
речью
мёртвых точек,
вдоль берегов
Вторых
и Чёрных речек
точит
прах
живой
водой
в живых
сердцах,
кастальской влагою струится,
поёт
тем, кто живёт
о небесах -
не в каждом
жаждою
духовною
(мне кровною)
здесь сущих...

Кусков
испуганного мяса прозябаньем через боли
всей юдоли
вышней воли
одолевши страх,
пустыней
мрачной ныне,
как и встарь,
влачится
сквозь бытие и бытиё не сдавшихся паучьей глухоте поэтов -
рвущий узы
текущей жизни -
вечности букварь,
как царь
рождения Лет Многих через Лету
на неизбывной тризне,
вопиющий
о вездесущем,
смерти не имущем
свете
Музы,
чьё
совести неспящей
световое остриё,
кромсает хмарь
химер насущности фуршетно-премиальной, журнально-фондовой, базарно-жировой,
горит
тот свет
в любом
живом
поэте,
на нём
распятом и воскресшем над толпой:
"Распни!" - не прекращающей
кричать,
традиционно защищающей
разбой,
от коего хранит
свою тетрадь
любой
поэт
с поэтовой судьбой,
что каждый может
в милости великой
Божьей
жаждой
шестикрылой
повстречать -
парящей
над могилой,
звёздно говорящей
книгой...

Лежал в земле чужой,
мой -
мной
не узнанный доселе друг
и вдруг -
зашёл на чай,
так
невзначай,
сквозь земляной
свой
мрак,
шурша
песочком
заповедным,
живой
победно,
как сакральной дрожью
бездорожие
безбожия
в высоковольтных строчках
рвавшая
напополам, как полог тот гроза в продажном храме - словесности возвышенной на русском - не предавшая
душа...