Белокрылая душа

Светлой памяти художника Павла Рыженко

Огромная благодарность Александру Мисаилову
за неоценимую помощь

И сказал ему Господь: иди, и Я предам их в руки твои.
(Ветхий Завет. Первая книга Паралипоменон. 14:10)

Колыхаясь лесом копий под полотнищами стягов,
Растянувшись по дорогам вдоль урочищ и оврагов,
Чтобы встретиться с Мамаем в чистом поле у реки,
Шли на Дон через туманы князя Дмитрия полки.

Без брони, одетый в схиму, в крытой куколем скуфье,
Ехал в войске воин-инок с боевым копьём в руке -
Наделённый крепким телом славный сын земли родной,
Одарённый Богом светлой, белокрылою душой.
Преподобный отче Сергий его c князем проводил,
Осенил крестным знаменьем и на бой благословил,
Наказав во время битвы войску пользу принести
И от тёмной, лютой силы землю русскую спасти.

Там – за Доном враг несметный снова двигался на Русь,
А в душе у Пересвета уголёчком тлела грусть:
Что, наверно, в cвоей жизни сердца нежную любовь -
C детства милую Отчизну, не увидеть ему вновь.
Но сильнее всех печалей, заменяя телу бронь,
Пламенем кипящей стали в ней пылал другой огонь -
Той любви, которой можно только Господа любить
И какую невозможно даже смертью погасить.

. . . . . . . . . . .

Заблестели воды Дона – застучали топоры,
Наводя мосты из брёвен лунной ночью до зари,
А с рассветом у Непрядвы перешли полками в поле
И спалили переправы за собой - по доброй воле,
Отрезая путь обратный, чтобы биться до конца.

Дмитрий, накануне брани, за день выстроил войска.
Распахнулось русским взглядам чисто поле Куликово
Зеленевшее бурьяном и степной ковыль-травою.
Вечер провели в молитвах, ночь стояли у реки,
Утром место скорой битвы огласили кулики.
Белой дымкой, полосами, всю округу застилало,
А над дальними лесами солнце красное вставало,
Предвещая цветом крови, что готовит день грядуший...

Чу! Земля прониклась дрожью... Шли татары тьмою тьмущей.

Броненосными рядами ждали русские полки
И напротив из тумана показались их враги,
Вырисовываясь ясно из молочно-белой мути
Сотрясавшей поле массой - многотысячною жутью...

Встали плотною стеною на один полёт стрелой,
Изготавливаясь к бою и ровняя конный строй.
Боевые плещут стяги, лязг и ржанье – гул стоит,
От предчувствия атаки воздух яростью звенит.

. . . . . . . . . . . .

На свободное пространство перед грозною ордой
Из густых рядов татарских вышел воин удалой –
Самый лучший поединщик – знаменитый Челубей
На коне, копытом бьющем, гордый силою своей.
С головы до ног покрытый воронёною бронёй,
До сих пор никем не битый (его длинное копьё
Не давало и надежды дотянуться до него),
Не боявшийся ни прежде да и ныне – никого!

В русском войске перед битвой тихо льются голоса
К Богородице молитвы вознося на Небеса…

Без брони, одетый в схиму, в крытой куколем скуфье
Принял вызов воин-инок с боевым копьём в руке –
Перед всею силой русской вышел в поле Пересвет,
Чтоб развеять Тьму над Русью и вернуть угасший Свет,
Чтоб любимую Отчизну от ярма освободить
И, пожертвовав ей жизнью, дух победный возродить.

За его спиной широкой над огромным лесом копий
Реял Спас Нерукотворный – лик Христа смиренно-кроткий,
Поводимый свежим ветром на багрово-красном стяге,
Укрепляя Пересвета в его силе и отваге.

"Сам Господь пребудет с нами!" – твёрдо молвил он тогда,
Глядя ясными глазами на свирепого врага.

. . . . . . . . . . . .

Встали друг напротив друга - каждый пред своей судьбою,
А в последнюю секунду, опуская копья к бою,
Сорвались галопом с места, мчась вперёд во весь опор
И, сшибясь, решили смертью беспощадный этот спор:

Встретил инок голой грудью сталь чужого острия,
Что прошила тело с хрустом, под лопаткой выходя
(Не найдя cебе упора, как бывает при броне),
Не утрачивая скорость, удержавшись на коне,
Нанизавшись страшной раной на длиннющее древко,
Но достигнув басурмана боевым своим копьём
Изо всей огромной силы в запредельной тяге жил
С Божьей помощью, навылет, сквозь броню его пробил!!!

Челубей предсмертно ухнул, накренился, словно пьян,
Перевесился и рухнул в расступившийся бурьян!
Пересвет же, вырвав жало, что оставил павший враг,
Отшвырнул его и шагом, повернув на красный стяг,
От усталости безмерной навалившись на коня,
Господа и Приснодеву за исход благодаря,
Двинулся смертельно бледный в православные ряды,
Завершив достойно дело Богом даденой судьбы…
"Будете с Победой братья..." – напоследок прошептал
И, смиренно умирая, людям на руки упал.

. . . . . . . . . . . .

Отнесли его в печали на высокий берег Дона...

А земля вдруг задрожала, заходясь протяжным стоном -
Тяжко тронулась по полю, ускоряя дружный ход
Смертоносною стеною сабель, копий, конских морд -
Басурманская лавина - шибче, шибче - да в галоп!
Заклубившись взбитой пылью, cловно пеною потоп,
Надвигаясь чёрным валом, всё быстрей, быстрей гоня,
Раз за разом выпуская, свет небесный заслоня,
Тучи стрел, что, поражая, лились гибельною тьмой
И леса потряс до края страшный грохот громовой!!!

Это сшиблась с русским войском, вскачь летящая орда...
Но упёрлась в его стойкость! C этой битвы - навсегда!

. . . . . . . . . . . .

В обагрённой кровью схиме, с упокоенным лицом,
Мёртвым сном уснувший инок возлежал, не слыша гром -
На сто вёрст земля гудела, шумом битвы Русь глуша...

А над нею, вдаль, летела, белокрылая душа ...

Февраль 2013 – сентябрь 2014