Безумцы в кованных сапогах...

"те, кто желал спокойной жизни- ошиблись, родившись в 20 веке"...
Л.Троцкий

ИЗ КНИГИ И ИНТЕРНЕТА


"Безумные короли"- Вивиан ГринМ., 1997., 476 стр.
Гл.16. Безумцы в кованных сапогах, стр.423-



Рядом с Гитлером и Муссолини третий великий диктатор XX в. Иосиф Сталин представляется ускользающей, скрытной, таинственной личностью, которая редко появлялась на публике или демонстрировала красноречие. Сталин производил, и «не на одного меня, — писал Суханов, впоследствии один из пострадавших от него, — впечатление серого пятна, время от времени принимающего неясные, угрожающие размеры и не оставляющего никаких следов». Но так же, как Гитлер и Муссолини, он стал центром культа, изображающего его добрым отцом, с трубкой в зубах, любящего детей, непритязательного в своих привычках. Писатель Алексей Толстой писал: «Я хочу кричать во весь голос от восторга при мысли, что мы живём в дни величайшего, единственного и неповторимого Сталина! Наша жизнь до последнего вздоха, до последней капли крови принадлежит Сталину».

Детей в школе учили петь:


Много солнца над полями,

Счастья на земле,

Но дороже нам, чем солнце,

Сталин наш в Кремле.


Его статуя высотой 16,5 метра, установленная на пьедестале в 33 метра, была самой высокой в столице Советской Армении.

Как Муссолини и Гитлер, он обладал способностью околдовывать и обманывать свой народ. Он был гораздо худшим тираном с точки зрения того террора, который он развязал, беспричинных убийств и жесточайших заключений в исправительно-трудовых лагерях Гулага, с помощью которых он держался у власти, и нескончаемого потока людей, не меньше пяти миллионов, которых он уничтожил. За один день в декабре 1938 г. он подписал 3182 смертных приговора. Тот образ, который распространяли в народе, был далёк от реальности на световые года. Невозможно отрицать, что в своём роде он был гениален. Он несомненно был превосходным организатором и интриганом. В своих методах он был зверски жесток и безжалостен. Если на каком-то этапе своего жизненного пути он был искренне увлечён идеализмом марксистской диалектики, то быстро подчинил этот идеализм стремлению к власти, устранению критики и навязыванию своей линии.

Сталин был прямым продолжателем Ивана Грозного и Петра Великого, которых он очень высоко ценил. В беседе с кинорежиссёром Сергеем Эйзенштейном и с актёром, который играл роль Ивана, Сталин высоко отозвался о царе как о великом и мудром правителе, который защищал страну от проникновения иностранного влияния и пытался добиться объединения Руси. Подобно Петру, он видел в себе создателя нового общественного устройства, живым воплощением которого был он сам. Даже его застолья по временам напоминали сборища петровского «пьяного синода» своим пьянством и грубыми шутками. Сталин любил примитивные детские шуточки, например, положить гнилые помидоры на те стулья, куда сядут его гости. Югослав Милован Джилас вспоминал, как по такому случаю гостей заставили угадывать, какая на улице температура, и за каждую ошибку надо было пить внеочередную порцию водки.

Как мы видели, элементы психопатического невроза (если не чего-нибудь похуже), сопровождаемые последствиями органических болезней, присутствовали в характерах Ивана и Петра. Что можно сказать о Сталине? На первый взгляд он производит впечатление поразительной, хотя и неприятной нормальности, не столь открыто склонный к театральности, как Муссолини или Гитлер, холодный, расчётливый политик, добивающийся власти. Предполагалось, что в какой-то степени у него была болезнь, недостаточность функции щитовидной железы, миксодема, которая могла сопровождаться психическими отклонениями. У него был небольшой физический изъян, второй и третий пальцы на левой ноге срослись, и в результате заражения крови у него не сгибался левый локоть (вероятно, по этой причине он был признан непригодным к военной службе в 1916 г.), но до самых последних дней он не проявлял никаких очевидных признаков умственной или физической деградации.

Современники как будто не сомневались, что Сталин нормален. Его дочь Светлана твёрдо заявляла, что никто ни при каких обстоятельствах не мог бы назвать его невротиком. И только после смерти Сталина Хрущёв, который отозвался о разуме Сталина как о патологическом и больном, заявил, что в последние годы Сталин был психически неуравновешен. Он говорил, что как раз во время войны у Сталина начались психические отклонения. Шостакович отмечал, что он был психически неуравновешен, и добавлял, что в этом нет ничего странного, многие правители были ненормальными, и в России в том числе. Некоторое доказательство такому психологическому отклонению, как заметил один из его биографов, основывается на отчёте, составленном британским посольством, где утверждается, что когда врачу поручили провести медицинское обследование, привели несколько человек, похожих на Сталина, чтобы он не знал, кто же из них Сталин на самом деле. Похоже, что вряд ли Сталин был сумасшедшим в обычном смысле этого слова, но история его жизни, стремления к власти, злоупотребления властью создаёт впечатление отклонения, которое граничит с ненормальностью. Мы приходим к неизбежному заключению, что по всей вероятности Иосифа Сталина следует назвать психопатом или социопатом.

Его детство показывает психопата в развитии. Иосиф Виссарионович Джугашвили родился в 1879 г. в маленьком грузинском городке Гори в жалкой лачуге, которую позже его приспешник Берия превратил в мраморную святыню. Сталин, как и Гитлер и Муссолини, получил ущербное воспитание при отце, которого ненавидел, и матери, которая его любила. Его отец Виссарион был никчёмный сапожник, его мать — Екатерина Геладзе. Ходили упорные слухи, что отцом Сталина был знаменитый русский путешественник Николай Пржевальский, у которого был короткий роман с его матерью, но, кроме того, что Сталин внешне похож на Пржевальского, это ничем не подтверждается. Виссарион был пьяница, который бил жену и сына, прогорел и пошёл рабочим на кожевенную фабрику Адельханова в Тифлисе, пока его не зарезали в пьяной драке в 1890 г., когда Сталину было одиннадцать лет. Хотя мать его била, она хотела обеспечить ему будущее, работала как швея и прачка и экономила каждую копейку, отдала его в духовное училище в Гори, так как она была набожной христианкой. Последующие легенды о Сталине подчёркивали любовь между матерью и сыном, но это почти ничем не подтверждается. Когда мать умерла, он не приехал на похороны и не позвонил, чтобы на её могиле поставили крест. Однако ясно, что он был умным мальчиком, и благодаря усилиям своей матери (так как отец хотел, чтобы он работал на фабрике), сначала пошёл в духовное училище в Гори, а потом в пятнадцать лет поступил в семинарию в Тифлисе, чтобы стать священником. «А жаль, что ты так и не стал священником», — сказала она ему перед смертью в 1936 г.

Сталин ненавидел своего отца. «Незаслуженные страшные побои, — писал позже его соученик Иосиф Иремашвили, — сделали мальчика столь же суровым и бессердечным, каким был его отец. Поскольку люди, наделённые властью над другими благодаря своей силе или старшинству, представлялись ему похожими на отца, в нём скоро развилось чувство мстительности ко всем, кто мог иметь какую-либо власть над ним. С юности осуществление мстительных замыслов стало для него целью, которой подчинялись все его усилия». «Та чуждая сила, — как выразился Роберт Такер, — которую олицетворял отец, каким-то образом стала его сутью».

Отношение его к матери было двойственным. «По-настоящему, — замечает Иремашвили, — он любил только одного человека — свою мать», но мало что доказывает такую сильную любовь. Она без сомнения до изнеможения работала ради него и изливала на него свою любовь, но что он в самом деле любил её, более сомнительно. Однако возможно, что именно вера матери в него придала ему уверенность в себе, которая привела к непререкаемой вере в способность добиться многого.

То немногое, что мы знаем о его школьных годах, рисует его как нелюдима и задиру; по словам Иремашвили, он был «несдержан, неуравновешен и неистов, когда хотел что-то сделать или чего-то добиться. Он любил природу, но не любил ни одного живого существа. Он не способен был почувствовать жалость к человеку или животному. Даже ребёнком он гримасой отвечал на радости и печали товарищей по училищу. Я никогда не видел, чтобы он улыбался». «Как мальчик и юноша, — добавляет он, — он был хорошим другом для тех, кто подчинялся его властной воле»; он рано начал идеализировать себя и отождествлять с героическими фигурами выдуманных историй, которыми зачитывался, такими, как отважный разбойник Коба, который отомстил врагам за причинённое ему зло, в романтическом историко-приключенческом романе Александра Казбеги «Отцеубийца»; одно время у Сталина был псевдоним «Коба».

Хотя молодой семинарист получил известность благодаря певческому голосу и первое время тому, что регулярно посещал службы, семинария не произвела на него впечатления, если не считать строгости распорядка, что усилило его растущий антиклерикализм. «Он, — как указывалось в рапорте инспектора, — непочтительно разговаривал с инспекторами. Вообще ученик Джугашвили груб и непочтителен с начальством и систематически отказывается кланяться одному из учителей». Постепенно он потерял интерес к работе и перестал заниматься, а привлекла его радикальная политическая пропаганда. Позже он утверждал, что именно из-за этого он был исключён из семинарии в 1899 г., но более вероятно, что это случилось из-за его неявки на экзамен. Возможно, характер богословского обучения в семинарии, неукоснительное насаждение веры при помощи зубрёжки Сталин распространил и на своё принятие, а позже на распространение марксистской диалектики.

Его детство породило в нём глубокое неприятие не только власти, но и окружающей среды, в которой он вырос. Он был грузином, который так полностью и не избавился от грузинского акцента, но, может, из-за бессознательного желания отомстить своей стране за то, что она плохо с ним обошлась, он не сочувствовал Грузии и безжалостно подавил национальное восстание в 1921 г. Может быть, его чувство неполноценности усугублялось его физической непривлекательностью, так как он был маленького роста, не больше 5 футов 4 дюймов, и изрыт оспинами. «Его последующее поведение, — как утверждал недавно один из написавших, —

отражало бессознательное и иррациональное желание снять напряжения, вызванные ущербным нарциссизмом, проистекающим из „чрезвычайного различия в его отношениях с жестоким агрессивным отцом и фанатически любящей матерью“, что сделало неизбежным „внутренний конфликт“… (Он) боготворил и ненавидел себя. Первое он воплотил, создав культ собственной личности. Со вторым он боролся, установив царство террора, вынеся ненависть наружу, особенно против тех, кто пробуждал в нём скрытый гомосексуализм».

Такое объяснение может показаться гипотетическим и необоснованным, но остаётся весьма вероятным, что его отношение к своим соратникам объясняется не столько его приверженностью марксизму, сколько тем, что он пережил в детстве и отрочестве.

Его возвышение от пропагандиста левых взглядов и политзаключённого до секретаря партии и, таким образом, фактически, если и не номинально, главы государства после смерти Ленина — это исторический факт. Как только он приобрёл власть, власть, которая компенсировала все неприятности первых лет жизни, он оказался хладнокровным, эгоцентричным, безжалостным, независимым политиком, деспотом по отношению к своим оппонентам. Бухарин замечал:

«Он даже несчастен от того, что не может уверить всех, даже самого себя, что он больше всех, и это его несчастье, может быть, самая человеческая в нём черта, но уже не человеческое, а что-то дьявольское есть в том, что за это самое своё „несчастье“ он не может не мстить людям, всем людям, а особенно тем, кто чем-то выше, лучше его… это маленький, злобный человек, нет, не человек, а дьявол».

Сравнивая его с Лениным, Борис Бажанов утверждал, что тогда как оба обладали маниакальной жаждой власти, Сталин, наверное, стремился к власти, как Чингисхан, не утруждая себя такими рассуждениями, как «А зачем она нужна, эта власть?».

С самого начала русской революции большевистские лидеры Ленин и Троцкий сделали террор оружием политики как для захвата, так и для сохранения власти, так что может показаться, что правление Сталина отличается от их правления только размахом, его безжалостным уничтожением своих предполагаемых врагов: кулаков, священников, его собственных соратников. «Я вспоминал своих друзей и видел только трупы, — говорил Шостакович, — горы трупов». Он с такой ненормальностью уничтожал всех, кто стоял, или, как он думал, стоит у него на пути, ссылал их в гулаговские лагеря или просто пытал и расстреливал, что даже в 1930-е годы могли возникнуть сомнения относительно его нормальности. «Трудно, — признаёт профессор Макнил, — доказать его безумие в конце 1930-х гг., и так же трудно поверить, что около 1937-го года он был в здравом уме».

В процессе возвращения России к внутренней изоляции Сталин фактически вызвал разрушение её экономики, он распространил большевистский империализм, поглотив балтийские государства, он подавлял всякие истинные демократические настроения вплоть до эпохи «перестройки» в 1990-х гг.{8} Получилось крайне нелепо, что из-за роковой ошибки Гитлера разрушился Советско-германский пакт и Сталин стал союзником Рузвельта и Черчилля, кого он постоянно обманывал и переигрывал. Даже война, которая действительно показала руководящую силу Сталина, и непомерные жертвы, которые русский народ вынужден был принести перед лицом германского нашествия, не могли уничтожить ту фатальную болезнь, которой Сталин заразил страну.

Ограниченный и безжалостный, Сталин был патологически подозрителен, он боялся заговоров, боялся, что его убьют. Пищу, предназначенную для него, сначала проверяли; чай он пил из особых запечатанных пакетиков, которые вскрывал только особый служитель. Даже воздух в его кремлёвской квартире проверяли на ядовитые вещества.

Сталин производит впечатление человека, у которого нет настоящих друзей, неспособного любить, неспособного к состраданию и нелюбимого. Говорили, что он был привязан к своей первой жене, Екатерине Сванидзе, на которой женился в 1902 г., но она родила сына и умерла; очевидно, были случаи, когда он обращался с ней жестоко. Говорят, на её похоронах он произнёс: «Это существо смягчало моё каменное сердце; она умерла и вместе с ней последние тёплые чувства к людям». По словам одного из его английских биографов, Алекса де Джонджа, он стал «психическим калекой, которого его изъян исключил из мира чувств, и это исключение зажгло в нём склонность к зависти и ненависти».

Он снова женился, на своей секретарше Надежде Аллилуевой, убеждённой коммунистке, которая, вероятно, застрелилась в припадке депрессии (сестра и брат у неё болели шизофренией), когда ей был тридцать один год, в 1932 г. Сталин не давал обета безбрачия, но близких подруг у него не было. Отношения его с детьми были отдалёнными и даже враждебными. Его сын Яков, не выдержав отношения отца, пытался покончить с собой и разозлил отца, женившись на еврейке. Немцы захватили его в плен, что отец считал позором, и, вероятно, его застрелила охрана, когда он отказался после отбоя вернуться в барак в лагере для военнопленных в Заксенхаузене, который по иронии судьбы в дальнейшем стал русским лагерем смерти для немцев. Василий, повеса, явное разочарование для отца, умер от алкоголизма. Его дочь Светлана, к которой он относился с некоторой нежностью, пока она его слушалась, воспротивилась его строгому контролю и первым браком вышла за еврея. Своими восемью внуками Сталин, похоже, интересовался мало или не интересовался совсем.

Кажется, характер Сталина идеально укладывается в типичную психопатическую картину. Он испытал нелюбовь отца и унизительное детство. Он был умным и способным человеком, не подверженным бреду или галлюцинациям, и по всей видимости действовал разумно, но он был полностью эгоцентричным, никогда не считал себя неправым или виноватым. Он манипулировал людьми, чтобы добиться своих собственных целей, но казалось, мог убедить их, дав понятное разъяснение своей политики, что думал именно об их интересах. Он был не способен к привязанности и с готовностью губил тех, кто ему противоречил. У этого одинокого человека были инстинкты американского убийцы-маньяка. У него не было никаких привязанностей. Половая жизнь его была безлична и поверхностна. Он казался патологически неспособным на личную теплоту и сострадание, его жизнь была направлена целиком на достижение власти, пока в начале 1953 г. высокое кровяное давление и сопутствующие болезни не вызвали удар, от которого он умер