Артюр Рембо. Пьяный корабль

(Jean Nicolas Arthur Rimbaud)
(1854—1891)


ПЬЯНЫЙ КОРАБЛЬ

1. Я плыл один без цели, без команды
По медленной тропической реке.
Мою команду расстреляли в Андах Индейцы.
Мир покойным вдалеке.

2. Хоть в общем-то плевал я на матросов,
На хлопок в трюме, на мешки зерна.
Меня заботил главный из вопросов —
Куда речная вынесет волна?

3. И вынесла по лабиринтам устья,
Сквозь заводи, туманы и мороз
Из тихого речного захолустья
В открытый океан, в его хаос.

4. В игру стихий, и водных, и небесных!
Как пробка, я летал на гребнях волн
Над хлябями разверзнувшейся бездны,
Надежд, восторгов и смятенья полн.

5. Вода мою поверхность заливала
И подбиралась к трюму самому.
Но это всё меня не занимало —
Я радовался этому всему.

6. Ведь нравится ребёнку вкус зелёных,
Незрелых яблок. С палубы смывал
Остатки рвоты и клочки пелёнок —
Очередной неотвратимый вал.

7. Я зрел этюд: среди дубовой тары
Танцует никому не нужный плот.
А рядом с ним обломком мачты старой
Задумчивый утопленник плывёт.

8. Чего поверх воды и ватерлиний
Не насмотрелся в корчах тошноты!
Я солнце видел в окнах неба синих
И волны, словно древние шуты.

 9. Играли с ним. А я не знал покоя
Пересекал картинки эти вплавь.
И для меня сильнее алкоголя
Была такая творческая явь.


10. Потом, в глубоких сумерках вечерних,
Я любовался в чарах полусна
Мерцаньем фосфорических свечений,
Виденьями невидимого дна.

11. А утром снова дьявольские ритмы
И пляска волн, Мальстрема круговерть
И быстрых молний  огненные бритвы
Кромсали небо, ударяя в твердь.

12. Меня моё спокойствие спасало,
Глазастых чаек — палуба моя.
Они здесь обустроили базары, Загадив всё.
И это вынес я.

13. Ведь я — корабль, для птиц плавучий остров.
Но сам-то прохожу Последний Суд,
И мой расхристанный волнами бедный остов
Земные силы точно не спасут.

14. Я выслушал столетий отголоски
Из глубины и рифов голоса.
Я видел гадов алчные присоски,
Их жутко неподвижные глаза.

15. Несло меня к неведомым Флоридам,
Где хищно всё, от радуг до зверей,
А берега напоминают видом
Изгибы злополучных якорей.

16. Там, в тростниках болотных, между лилий,
Мерцали вспышки газовых огней.
Останки там Левиафана гнили
От Сотворенья и до наших дней.

17. В местах тех диких верилось едва ли,
Что миром правит вечная любовь.
В лагунах там громадных змей съедали
Ватаги рыб, похожих на клопов.

18. Хотел бы очень показать их детям —
Тех рыбок золотых чумных морей,
Куда забрасывал порой безумный ветер
Мой парус без руля, без якорей.

19. А парус над водой своим пареньем
Дырявил небо остриями мачт.
И кровь закатную пускал, словно варенье,
И чистил солнце, как в коростах мяч.

20. Ну что ещё? Мне напевала Муза,
Что этот ужас и свирепый срам
Когда-то ляжет к Той, что Иисуса
Нам родила, к смиряющим ногам.

21. Но я ещё блуждаю в одиночку,
Безумный рейс себе определив.
В какую попаду на карте точку?
Где мой причал? Куда швырнёт прилив?

22. Какие новых звёзд архипелаги
Ещё открою в безнадёжной мгле?
И сколько силы, воли и отваги,
Чтоб их найти, понадобится мне?

23. Довольно слёз. Невыносимы зори,
Мне солнце шлёт тоску, луна — беду.
Устал я и от суши, и от моря.
Ломайся, корпус! Я ко дну иду.

24. Европу представляю грустной лужей,
Клочком несостоявшейся земли.
И я над ней, мальчишка неуклюжий,
Бумажные пускаю корабли.


25. Игру свою закончив битой картой,
Отныне не смогу я плыть в строю,
И быть в тени казённого штандарта
Куда-то рвусь… В какую даль свою?