Сурдинка

Труба играла без сурдинки,
Успешно, иногда, на бис,
Творенья Моцарта и Глинки
Ей, безусловно, удались...
Из года в год труба играла,
Сама, без помощи извне,
И дирижёра восхищала,
Являлась трубачу во сне...

Но, появился критик строгий,
Сказал, что гамма не полна,
Не ярок тон и стиль убогий,
Трубе помощница нужна...
А может вставит ей сурдинку?
Пускай по-новому звучит,
А, что до Моцарта и Глинки,
Мы вставим, публика решит...

Труба противилась сатрапам,
Как можно, не спросив её,
Касаться неумелой лапой,
И делать дело не своё?
Трубач, понятно, подчинился,
Он, подневольный человек,
Решенье принял, восхитился,
Находка, двадцать первый век...

Труба не пела, не звучала,
Трубач сто раз продул мундштук,
И дирижёр кричал, сначала!
И где же долгожданный звук?
Труба не знала, что ответить,
А коли знала, не могла,
Ну да, трубач за всё в ответе,
Нужна сурдинка, не нужна...

Но, есть ещё и строгий критик,
Он знает всё и обо всём,
Он оптимист, отнюдь не нытик,
И здесь сурдинка не при чём...
Тут дирижёр во всём виновен,
А не какой-нибудь трубач,
А критик, справедлив, не злобен,
Не конъюнктурщик, не трепач...