В преддверии семнадцатого

Внушают, важный сделав вид,
 Что исчерпали мы лимит,
 Отведенный для революций,
 Умней, как будто бы Конфуция!
 Ибо охота сохранить
 Всё, что украли и свалить,
 Прежде зачистив след деяний
 Без принесенья покаяния.

 Нарушили в стране согласие,
 Но не спасёт их самовластие,
 Хоть и безмолствует народ,
 А племя новоё грядёт
 Временщиков, таких же алчных,
 Воспитанных в боях кулачных,
 Без чести, совести и рода –
 В канун Семнадцатого года.

 И путь для бегства уж отрезан,
 Для ковки греется железо,
 Из санкций возведён заслон,
 Да и опасно за кордон,
 Где в Нидерландах ждёт Гаага,
 С «предъявой» пишется бумага,
 Держать не хочется ответ
 И выхода, похоже, нет.

 И как не вспомнить здесь Тараса,
 Что кончил сына – ловеласа,
 Продавшего свою страну
 Всего за панночку одну.
 Спросил Андрея перед смертью,
 На слово Гоголю поверьте:
 «Что, сынку, ляхи помогли?».
 А эти в «омут» завели.