Палач, неснятый пролог

 (Реплика)
Совсем недавно ТВ представило фильм, едва не побивший все возможные рейтинги, включая голливудские. Фильм сильный, умный и хорошо сделанный.
Судьбы  двух женщин – полярные и, казалось бы, абсолютно несправедливые, с точки зрения человеческой. Обе в тылу фашистов совершают выдающиеся военные и постельные  подвиги, но по-разному и с разной подоплекой.  Рая Афонова – партизанка, разведчица, помогает нашим спасать своих и убивать немцев. Сколько их было убито по ее  наводкам, неизвестно, но, возможно не меньше, чем расстреляно второй героиней партизан и мирных жителей. Имеет любовника – фашистского офицера, от которого получает необходимые партизанам сведения. Видимо, с первой , поверхностной, точки зрения  - священный и вполне оправданный блуд. Второй героине – Тоне Малышкиной, впоследствии фашистскому палачу Тоньке-пулеметчице, Рая с естественным  сочувствием к ее страданиям (пленную санитарку месяц насилует рота фашистов, не кормят, не поят, пытают) советует либо завести одного немца-любовника, либо идти в полицаи. Она выбрала последнее. Оккупанты делают ее палачом. Убийственно точно расставлены психологические акценты с самого начала: первый расстрелянный  Тонькой советский солдат – тот самый, что вывел ее, контуженную, с поля боя, а затем с полным сознанием своей мужской и патриотической правоты изнасиловал. Ему – первая пуля, а дальше, при вполне понятной после всех предшествующих  мук ненависти ко всему миру – бесконечные зверские казни. Естественно, убийца входит во вкус. Убивает даже любимого, хотя пытается его спасти. Даже ребенка, к которому привязалась, потому что он создает угрозу ее собственной семье. Это – инстинкт убийцы. Но с самого начала фильма однозначно прояснено и многократно и очень верно подчеркнуто – главное для этой женщины – семья, которую она скрупулезно создает  даже с нелюбимым человеком и которой она совершенно безоглядно предана.  Своего врага-антипода – Раю-партизанку пулеметчица сдала советским освободителям под своим именем, и за чужие грехи она попадает  в советский концлагерь. Ее спасает из лагеря и от верной смерти вертухай, с ним она живет 20 лет и, честно  ненавидя человека, с которым повязана смертью, активно спиватся. Она, видимо, была до войны исключительно идейной активисткой и такой сильной мотивации для жизни как у ее антипода, у нее не имелось. В сталинском лагере она похоронила Великую Советскую Идею, и начался распад личности.  В жизни ее удерживает  только одно – всепоглощающее желание отомстить Тоньке-пулеметчице. Почему такая несправедливость? Где Высший Суд? Авторы отвечают на вопрос «политически» грамотно – суд внутри этих людей и в дальнейших обстоятельствах их судьбы. Но кое-что упущено, и без этого фрагмента  картина неполна. Вспомним классику – в позапрошлых веках не знали генетики, но знали великий библейский принцип: «ибо Я – Господь-ревнитель, милующий (потомство) до тысячи родов любящих Меня и возвращающий грехи отцов детям до третьего и четвертого рода ненавидящих Меня»(перевод с Септуагинты, а не синодальный). Поэтому у Конан Дойла, например, (и примеров таких в классической литературе немало) преступнику Степлтону из рода Баскервилей обязательно в каком-то колене будет предшествовать ужасный злодей Гуго Баскервиль. 
Если следовать библейской логике, то в родословной обеих героинь обязательно должны быть бабушки-дедушки-мамы-папы декабристы, народовольцы, пламенные революционеры, до печенок ненавидящие Бога и все, что связано с Его установлениями – от государственных институтов до норм морали. Потому что для того, чтобы дочку-внучку-правнучку насиловал ни за что полк солдат, папы-мамы-бабушки-дедушки-прадедушки должны очень постараться - то ли банально изменяя своим мужьям и женам – все равно как – по любви или без оной, то ли совершая подобные подвиги на войне или в революционном пылу ( у них ведь лозунг был «долой стыд и совесть»). Чтобы дочка-внучка бестрепетно расстреливала мирных жителей, нужно чтобы папы-дедушки в известных смутах положили немало народу. Такой мощный инстинкт убийцы выращивается не одно поколение. И параллельно ему растет инстинкт самосохранения и инстинкт продолжения рода. И вырастает до уродских чудовищных размеров, когда ради своего, любимого,  дитяти убивают чужого, а то и другого своего, не так любимого или не любимого вовсе.  В сущности, когда в современной семье родители (оба или один) принимают решение абортировать одного ребенка, еще не узнанного ими,  ради более комфортной жизни другого, уже имеющегося и дорогого им, они в своем живом ребенке начинают формирование генотипа Тоньки-пулеметчицы. Потому что – наукой доказано! – на генетике человека отражается все, что происходит вокруг  него и что происходит с ним и его ближайшем окружением. А если такая операция не одна, (пяток деток убьет мама, десяток-другой папа у своих любовниц), то чего можно хотеть от детей и внуков? Да, очень мучительна практическая реализация библейского принципа  возвращения грехов отцов детям. Предки расстреливали на войне, а  потомки будут убивать  «цивилизованным» путем.Изобретаются, конечно, потомками Тонек-пулеметчиц разные варианты мирного уничтожения населения  - и снижение уровня жизни до уровня смерти, и эвтаназия и много еще чего. Как бы все это не называлось – это все та же песня, с того же патефона, под которую изящно и самозабвенно вальсирует юная смерть в подвенечном платье, снятом с расстрелянной жертвы. Потом опять будет война, и все повторится. И так продолжается тысячелетия, начиная с Каина.
Если следовать библейской логике, то не может быть никого священного блуда в безбожном народе. Партизанка Рая – не Эсфирь и не Юдифь, потому что последние действовали по воле Божьей, и вели себя иначе,  а партизанка Рая трудится по приказу командования, а ее стиль жизни у немцев, при всем желании, даже просто приличным назвать нельзя. Поэтому столь трагично складывается ее дальнейшая жизнь. Она опускается ниже плинтуса. Не может смириться с тем, что имеет, а поэтому теряет все. 
А бывшая пулеметчица, обретшая счастье в семье, но испытывающая муки совести из-за своего прошлого,  не способна даже допустить возможности расплаты за все это, поэтому усугубляет свои грехи, и получает по заслугам, но она-то по логике авторов фильма, некое утешение обретает, как бы исповедав свои грехи на допросах.  Здесь хочется заметить – психологическое облегчение – может быть, но духовное, на которое явно претендует эпизод с ее последним сном, едва ли. Потому что для такого облегчения все-таки нужно покаяние. Вот что в фильме очень глубоко взято – так это та замечательная, но не прозвучавшая мысль, - погибают обе героини оттого, что не могут смириться со своей судьбой. Смириться с необходимостью расплаты за прошлое. С тем, что принимать ее нужно, как дар Судьбы (судьба в библейском значении – суд Божий), как милость Божью. Это ведь, в конечном счете, и есть покаяние, то есть то единственное дело, которое способно изменить и жизнь самого человека, и его потомства к лучшему.